Постарайтесь вспомнить действующие в разные периоды истории. Отношение к детям в разные эпохи

Если говорить о древних временах, то они отличались большой детской смертностью – так как большинство малышей умирали от болезней, которые люди еще не научились лечить. Например, первобытные племена постоянно испытывали голод и не всегда могли накормить детей.

Во время голода и засухи они были вынуждены избавляться от детей. А Древняя Спарта отличилась довольно жестоким обращением с детьми – спартанцы избавлялись от физически слабых младенцев. Они объясняли это тем, что в будущем эти дети не смогу защитить своих родителей и свою страну.

Отношение к детству в разные периоды истории

В средневековье довольно часто встречался родительский деспотизм. Парадоксально то, что в Средние века детство не выделяли, как особую стадию развития личности.

С самого раннего возраста ребенка одевали в ту же одежду, что и взрослого и даже на картинах можно встретить изображение детей в пышных и нарядных одеждах. Только в 16 веке появилась одежде для детей.

А в России 16 века было принято абсолютное повиновение детей родителям, об этом можно узнать из «Домостроя», свода житейских наставлений.

На сегодняшний день можно говорить о значительном улучшении условий для детей. Заметно снизилась смертность, а у многих сирот есть возможность попасть в полноценную семью.

Но наряду с этим все чаще и чаще встречаются неполные семьи, а родители настолько заняты работой, что довольно редко видят своих детей. Практически все дети посещают школы, и проводят там большое количество времени. Так у детей есть возможность активно общаться со своими сверстниками и познавать мир. У современных детей есть собственные комнаты, компьютер и деньги на расходы.

Со временем изменилась и система воспитания детей. Но необходимо учитывать, что в каждой стране есть свои обычаи воспитания. Например, в средневековой Англии было принято отдавать детей кормилице. Она воспитывала их до полутора года, до десяти лет они находились в родительском доме, а затем их могли отдать на воспитание в другие семьи или в монастырь, закрытую школу и университет.

В 17 веке царили довольно суровые нравы относительно воспитания детей – невозможно было представить себе этот процесс без телесных наказаний. Со временем к воспитанию стали относиться более лояльно, а в современном мире совершенно иные взгляды на воспитание детей.

Детство и государство

В Российской Федерации детство, как и материнство, находится под защитой государство. Это установлено в Конституции, положения которой указывают на определенные права ребенка и матери. Также права ребенка защищены в Семейном кодексе Российской Федерации.

Прежде всего, это касается благоприятных условий труда для матерей. Это необходимо для того, чтобы женщина могла сочетать работу и материнство.

В первобытном обществе в результате усиления разделения труда и расширения эмпирических знаний постепенно усложнялось содержание обучения и воспитания детей, складывались его организационные формы.

Первый исторический тип воспитания, относящийся к первобытному человеку, обладал рядом особенностей. Его отличительной чертой была высокая эффективность и значительное соответствие целей, средств и результатов воспитания.

Можно сказать, что воспитывала сама жизнь; природная среда требовала от человека только такого поведения и действия, которые позволили бы ему выжить.

В данный период проявлялся традиционный характер ориентации детей на воспроизводство деятельности взрослых, опыт которых был сравнительно невелик.

Воспитание в первобытном обществе осуществлялось вместе с борьбой за выживание и требовало постоянного усвоения жизненно необходимого ряда навыков, умений и обрядов.

Любые виды самоограничений, с которыми сталкивался ребенок, были коллективными и носили обязательный характер.

В данном типе воспитания встречается уникальный опыт стремления человека от неумения к умению, от незнания к знанию, а также к возникновению потребностей познания окружающего мира.

По мере развития обществ возникают и первые попытки обобщения теоретических основ воспитания.

Происходит постепенный переход ко второму типу образования, когда в условиях накопления культурного опыта и материальных ценностей происходит как дифференциация общества на отдельные социальные группы, так и появление разных педагогических задач и целей обучения.

Древневосточные цивилизации дали первые образцы школ, первые представления об идеале образованного человека. Дальнейшее развитие теории и практики обучения происходило в эпоху античности, греко-римской древности. В эпических поэмах Гомера «Илиада» и «Одиссея» нашёл свое отражение один из первых педагогических идеалов: образ совершенного человека, личности развитой умственно, нравственно и физически. В воспитательной практике этим идеалом руководствовались как педагогической целью.

Вместе с тем, существовало две модели обучения и воспитания:

• 1. спартанская, ориентированная на общественное и военно-физическое воспитание;
• 2. афинская как ориентированная на всестороннего и гармонично развитого человека.

Проблеме обучения и воспитания большое внимание уделялось древними философами. В Древней Греции педагогические идеи высказывал Демокрит, одним из первых сформулировавший идею о необходимости сообразовывать воспитание с природой ребенка.

Демокрит считал, что воспитание ведёт к обладанию трёмя дарами: «хорошо мыслить, хорошо говорить, хорошо делать». Он считал, что хотя воспитатель формирует и изменяет человека, тем не менее, его руками действует природа, ибо человек - её часть «микрокосмос». Он отмечал важность необходимости родителям посвятить себя воспитанию детей. Он осуждал скупых родителей, не желавших тратить средства на обучение детей.

Процесс воспитания и обучения - тяжкий, но благодарный труд, который преобразует природу человека, утверждал Демокрит. Он полагал, что главное не количество полученных знаний, а воспитание интеллекта.

Теоретиками педагогики были крупные древнегреческие философы Сократ, Платон, Аристотель. Сократ стоял у истоков зарождения эвристического метода обучения, который был направлен на совместный поиск решения той или иной проблемы.

Платон оценивал воспитание как важнейший фундамент всей жизни человека: «В каком направлении кто был воспитан, таким и станет, пожалуй, весь его будущий путь». Воспитание надо начинать с раннего возраста, так как «во всяком деле самое главное - это начало, в особенности, если это касается чего-то юного и нежного». По мысли Платона, воспитание должно обеспечить постепенное восхождение ученика к миру идей. Осуществлять подобное воспитание способен, прежде всего, наставник преклонных лет. В трактате «Государство» Платон выделил два длительных цикла - 10 и 15 лет. Речь шла, таким образом, о фактически пожизненном воспитании. В программу включались: риторика, геометрия, астрономия, музыка.

В трактате «Законы» Платон изложил свои педагогические воззрения, особенно выделив социальный функции воспитания - «сделать совершенным гражданином, умеющим справедливо подчиняться или начальствовать».

Платон выдвинул идею создания систем государственных школ, признавая тем самым необходимость контроля образования и воспитания со стороны государства. Эта идея была развита и его учеником Аристотелем, внесшим, кроме того, много нового в проблемы обучения и воспитания. В частности, он предложил рассматривать обучение как организованное в несколько этапов.

Афинская система воспитания явилась образцом воспитания человека Древней Греции, основная задача которого сводилась к всестороннему и гармоничному развитию личности. Главным принципом была соревновательность в гимнастике, танцах, музыке, словесных спорах.

Система организованного воспитания реализовывалась поэтапно.

До семи лет мальчиков воспитывали дома. С семи до 16 лет они посещали одновременно мусическую и гимнастическую (палестра) школы, в которых получали преимущественно литературное, музыкальное и военно-спортивное образование и воспитание.

На втором этапе (16-18 лет) юноши совершенствовали свое образование и развивали себя в гимнасиях. Вершиной достижений молодого человека (18-20 лет) считалось пребывание в эфебии -- общественном учреждении по совершенствованию военного мастерства.

Таким образом, данная система ориентировала на овладение «совокупностью добродетелей», в дальнейшем получившей известность, как программа «семи свободных искусств» (грамматика, диалектика, искусство спора, арифметика, геометрия, астрономия, музыка).

Эта программа стала символом образования для многих поколений и вошла в историю как традиция греческой образованности.

Спартанская система воспитания преследовала, по преимуществу, цель подготовить воина -- члена военной общины. До семи лет ребенок воспитывался в семье няньками-кормилицами.

С семи лет полис (город-государство) брал на себя воспитание и обучение подраставших спартиатов.

Этот процесс проходил в три этапа.

На первом этапе (7-15 лет) дети приобретали навыки письма и чтения, но главным оставалось физическое закаливание, которое было чрезвычайно разнообразным (ходили босиком, спали на тонких соломенных подстилках). С 12 лет возрастала суровость воспитания мальчиков, которых приучали не только к аскетическому образу жизни, но и к немногословию. В 14 лет мальчика, пропуская через жестокие физические испытания, посвящали в эйрены -- члена общины с предоставлением определенных гражданских прав. В течение последующего года эйренов проверяли на стойкость в военных отрядах спартиатов.

На втором этапе воспитания (15-20 лет) к минимальному обучению грамоте добавлялось обучение пению и музыке. Однако способы воспитания ужесточались. Подростков держали в голоде и приучали самих добывать себе еду, физически наказывая тех из них, которые терпели неудачу. К 20 годам эйрены посвящались в воины и получали полное вооружение.

В течение третьего этапа (20-30 лет) они постепенно приобретали статус полноправного члена военной общины.

В результате такого воспитания воины свободно владели копьем, мечом, дротиком и другим оружием того времени. Однако спартанская культура воспитания оказалась гипертрофированной военной подготовкой при фактическом невежестве молодого поколения.

Воспитательная традиция Спарты периода VI-IV вв. до н. э. в итоге свелась к физическим упражнениям и испытаниям. Именно эти элементы стали предметом подражания в последующие эпохи.

Если в Древней Греции воспитание было направлено на формирование людей, которые будут служить обществу, то в средневековом христианском обществе оно имело целью формирование людей для служения христианскому идеалу.

Образ идеальной личности средневековья представлялся как религиозная личность, любящая и почитающая Бога, а также человек, который ценит своего ближнего.

Особенно строгое воспитание давали в монастырях, где стремились достигнуть совершенной духовной жизни, заполненной добродетелями чистоты, благородной бедности и покорности.

Цель такого воспитания заключалась в том, чтобы вырастить хороших людей и приготовить их к загробной жизни.

Так, по мнению одного из отцов церкви - Августина Блаженного - цель воспитания - слияние с богом. Основу воспитательного идеала составил воспитательный идеал Нового завета с его проповедью любви, кротости, богобоязни. Основной упор в воспитании делался на религиозно-духовном развитии человека. Тело, телесное представлялось источником греха, с которым необходимо бороться. Идеал гармонично развитого человека бел утрачен, ему на смену пришел идеал аскета, ищущего в боге избавление от страданий земной жизни.

Представление об изначальной греховности человека и попытке воспитателя наставить на путь истинный сказалось и на методах воспитания в средневековье: принуждение, наказание.

Педагогический идеал в эпоху Возрождения нашел свое выражение в идеале рыцарского воспитания, предполагавший овладение различными умениями и навыками, широкой культурой, высокой нравственности, именно в нем выражена идея разностороннего развития личности.

С конца 15 века общественная ситуация в Европе, связанная с появлением абсолютных монархий, побудила к переосмыслению идеала воспитания. Человек, ограниченный монархическим строем, вместо гражданской активности стал стремиться к уединению, подчинив себя культу знаний. Первоначальный гуманистический идеал раннего Возрождения воспитания разносторонне развитой, активной личности стал превращаться в формальную литературную образованность. Однако основная линия развития педагогического идеала этого времени шла в направлении воспитания широко образованного и критически мыслящего человека. Этот идеал отразил в своем творчестве М. Монтень.

Основной труд Монтеня «Опыты» рассматривает человека как высшую ценность. Ребёнок от рождения обладает первозданной чистотой, которую потом «разъедает» общество. Ребёнок превращается в личность не столько благодаря полученным знаниям, сколько развив способность к критическим суждениям. Монтень осуждал гипертрофированное словесное обучение.

Э. Роттердамский выдвинул один из первых постулатов о собственно народном образовании, провозгласил отношение к труду мерилом нравственности. В своём главном труде - «О первоначальном воспитании детей» заявил о необходимости сочетании античной и христианской традиций при выработке педагогических идеалов, выдвинул принцип активности воспитанника (врожденные способности могут быть реализованы лишь через напряженный труд). Определенным шагом вперед были его взгляды на женское образование.

В целом, Возрождение поставило человека в центр мироздания. Гуманизм проповедовал гармоничное развитие свободной личности, посредством которой он стремился преобразовать общество, что унаследовала от него потом эпоха Просвещения.

Необходимо сказать об особенностях педагогического идеала человека, который существовал в русской педагогике.

Древняя славянская культура соединилась благодаря принятию христианства со зрелым восточным христианством Византии, цели воспитания в которой отличалась от средневековой концепции западного христианства большим вниманием к телесным качествам человека.

С самого начала обучение грамоте и обучение вере воспринималось как единый процесс - это объясняет сильное влияние практически до ХХ века церкви на образование в России.

Православная церковь, в отличие от католической, провозглашала отрицательное отношение к рациональному знанию, убеждение, что знание, «философия» ей не нужна, так как все истины в высшем воплощении заключены в Библии, в творениях святых отцов и учителей церкви.

Поэтому главной задачей обучения и воспитания детей для родителей и педагогов считалась задача нравственно-религиозного воспитания.

Люди XII века не боялись жизни и соблюдали библейскую заповедь: «плодитесь и размножайтесь». Ежегодная норма рождаемости составляла около 35 человек на тысячу. Многодетная семья считалась нормальным явлением для всех слоев общества. Впрочем, королевские пары подавали здесь пример: Людовик VI и Алике Савойская, Генрих II и Алиенора Аквитанская, Людовик VII и Бланка Кастильская, произвели на свет по восемь детей каждая.

В течение исследуемого нами периода рождаемость, похоже, даже возрастала. Так, в Пиккардии, как показывает исследование, количество «многодетных» (от 8 до 15 детей) семей в аристократических кругах составляло 12% в 1150 году, 30% в 1180 году и 42% в 1210 году. Таким образом, речь идет уже о значительном росте.

Вопреки многолетним утверждениям историков, детородный период у женщин в XII и XIII веках был практически таким же, как у современных матерей. Если его считали коротким, то лишь потому, что зачастую его прерывала смерть во время родов или кончина супруга, который мог быть намного старше жены. А молодые вдовы, за исключением женщин аристократического происхождения, редко выходили замуж во второй раз. Первый ребенок нередко рождался относительно поздно, из-за чего довольно велик разрыв между поколениями. Но он не чувствовался так заметно, как сейчас, из-за распространенной возрастной разницы между супругами или между первым и последним ребенком.

В этом отношении показателен пример Алиеноры Аквитанской. Она родилась в 1122 году и в 15 лет (1137) вышла замуж за наследника французского трона, будущего Людовика VII, которому родила двух дочерей: Марию (1145) и Алике (1150). В 1152 году, после пятнадцати лет замужества, она развелась и вскоре вышла замуж за Генриха Плантагенета, моложе ее на десять лет. От этого нового союза родилось восемь детей: Гийом (1153), Генрих (1155), Матильда (1156), Ричард (1157), Жоффруа (1158), Элеонора (1161), Джоанна (1165) и Джон (1167). Таким образом, рождение ее детей относится, с одной стороны, к периоду между 23 и 28 годами, а с другой — оно происходило в возрасте 31, 33, 34, 35, 36, 39, 43 и 45 лет. Между рождением первого и последнего ребенка прошло 22 года.

Еще один характерный случай: Уильям Маршал (Гийом ле Марешаль) граф Пемброк, регент Англии с 1216 по 1219 год, женился лишь в возрасте 45 лет, выбрав в жены Изабеллу де Клер, богатую наследницу, причем моложе его на 30 лет. Несмотря на разницу в возрасте супруги успели произвести на свет девять детей. Нужно добавить, что в приведенных примерах речь идет лишь о тех детях, о которых что-либо известно. Те же, кто умер в раннем возрасте, практически не упоминаются в документах и хрониках.

Действительно, детская смертность была весьма высока. Около трети детей не доживало до пятилетнего возраста и по меньшей мере 10% умирали в течение месяца после рождения. В связи с этим детей крестили очень рано, чаще всего на следующий день после рождения. По этому случаю в приходской церкви совершалась церемония, ничем не отличавшаяся от сегодняшней. Обычай окунать обнаженного новорожденного в крестильную купель практически исчез в XII веке. Крещение производилось путем «обливания»: священник троекратно поливал головку новорожденного святой водой, осеняя его крестом и произнося: «Ego te baptize in nomina Patris et Filii et Spiritus sancti»(«Крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа» (лат.). (Примеч. пер.)

Обыкновенно у новорожденного имелось несколько крестных отцов и матерей. Гражданской церемонии не существовало, а потому многочисленность восприемников считалась необходимой, чтобы лучше сохранить воспоминание о событии. Известно, что Филипп Август был крещен на следующий день после своего рождения, 22 августа 1165 года, парижским епископом Морисом де Сюлли (тем самым, кто в 1163 году решил реконструировать собор Парижской Богоматери), и что присутствовали три крестных отца и три крестные матери: Гуго, аббат Сен-Жермен-де-Пре, аббат Сен-Виктора, Эд, бывший настоятель Сен-Женевьев; его тетя Констанция, жена графа Тулузского, и две женщины-вдовы, жившие в Париже.

До 6—7 лет ребенок воспитывался няньками. Его занятия состояли из различных игр, таких, как прятки, жмурки, чехарда и т. п. и игрушек: шарики, кости, бабки, волчки, деревянные лошадки, тряпичные и кожаные мячи, куклы с двигающимися ручками и ножками, выструганные из дерева, миниатюрная посуда.

Похоже, что в Средние века взрослые проявляли определенное равнодушие к маленькому ребенку. Лишь в немногих документах и литературных произведениях можно встретить изображение родителей, очарованных, умиленных или взволнованных действиями своего потомства, не достигшего возраста обучения».

Мишель Пастуро «Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола»

«Средневековые энциклопедии говорят о детях отдельно от взрослых, в медицинских разделах, поскольку они нуждаются в особом уходе. Средневековое право, будь то римское, каноническое или обычное также выделяет детей в особую категорию, наделенную; личными и имущественными правами, которые в период малолетства требуют опеки. Само понятие малотлетства подразумевало уязвимость и потребность в специальной защите.

Теория Ф. Арьеса 1960 г. о средневековом восприятии детей как маленьких по росту взрослых частично* основывалась на его наблюдении, что в средневековом искусстве дети одеты так же, как взрослые. Но это не совсем верно.На рукописных миниатюрах детская! одежда проще и короче туалетов взрослых. Мальчики носят рубашку, рейтузы и кафтан, девочки — платье и тунику. Миниатюры изображают детей играющими в мяч, плавающими, стреляющими из лука, управляющими марионетками, наслаждающимися кукольными представлениями — круг развлечений, типичных длядетей во все времена. В своей истории графов Гвинер, Ламберт Ардрский рассказывает о том, что молодая | жена графа, вероятно ей было 14 лет, все еще любила играть в куклы. Хронист Гиральд Камбрейский вспоминает, что его братья строили замки из песка (в то время как Гиральд, будущий монах, строил песочные монастыри и церкви).

Энциклопедии и специальные трактаты — такие, как сочинение знаменитой Тротулы, преподававшей в XII в. в медицинской школе Салерно, предписывали тщательный уход за новорожденными: в них содержались инструкции, как перевязывать пуповину, купать младенца, устранять слизь из легких и горла. Дети рождались только дома под присмотром повивальной бабки: больницы уже существовали, но они не предназначались для приема родов. Повивальные бабки принимали роды даже у королев и знатных дам, поскольку мужчинам запрещалось входить в родильное помещение. Тротула рекомендовала натирать нёбо новорожденного медом, промывать язык горячей водой, «чтобы он мог правильнее говорить», и защищать ребенка в первые часы жизни от яркого света и громкого шума. Чувства новорожденного должны возбуждаться «различными картинками, тканями разного цвета и жемчужинами» и «песнями и мягкими голосами».

Уши новорожденного, предупреждает трактат, «следует прижать и немедленно придать им форму, и это надо делать постоянно». Его конечности следует обвязать свивальниками, чтобы они выпрямлялись, Тело младенца — «гибкое и податливое», по словам Бартоломея Английского, — считалось подверженным! деформациям, в соответствии с «мягкостью природы! ребенка», и легко искривляющимися из-за неправильного обращения.

Пеленались ли крестьянские дети, неизвестно, своем исследовании дознаний коронеров, производимыхсредианглийскихкрестьянскихигородских семей низшего сословия, Б. Ханавальт выявила многих случаев, в которых фигурировали новорожденные, но не нашла ни одного упоминания о пеленании. Гиральд Камбрейский сообщал, что ирландцы не следуют этой практике: они оставляют новорожденных «на милость безжалостной природе. Они не кладут их в колыбели и не пеленают, их нежным конечностям не помогают частыми купаниями и не придают им [надлежащую] форму какими-либо полезными способами. Повивальныебабкинеиспользуютгорячуюводу, чтобы поднять нос или прижать лицо, или удлинить ноги. Не получающая никакой помощи природа сама, по своему собственному усмотрению формирует и размещает части тела, которое она произвела на свет». К изумлению Гиральда, в Ирландии природа «формирует и отделывает [детские тела] до полной их мощи с красивыми прямыми телами и красивыми, с хорошими чертами лица»..|

В английских деревнях, которые называются в отчетах коронеров, младенцев держали в колыбелях у очага. В Монтайю, по-видимому, их часто носили С собой. «Однажды в праздник я стояла на площади в Монтайю с маленькой дочкой на руках, — свидетель» свидетельствует Гийемет Клерже. Другая деревенская женщина описывает свадебный пир, на котором «я стояла у очага, держа на руках недавно родившуюся дочку» сестры жениха.

Жены крестьян и ремесленников сами выкармливали своих детей, если этому не мешали какие-то обстоятельства, например, служба матери. Когда Раймон Арсен из Монтайю пошла служанкой в семью в городе Памьере, она отдала своего незаконнорожденною младенца на воспитание в соседнюю деревню. Позднее, когда она стала наниматься на работу во время сбора урожая, она забрала ребенка с собой и отдала в другую деревню. Состоятельные же женщины в XIII в. прибегали к услугам кормилиц настолько широко, что руководства для приходских священников советовали противодействовать этой практике, поскольку она противоречит мудрости как Писаний, так и науки. Скульптуры в церквах и миниатюры в рукописях изображают Деву Марию, кормящую Иисуса, но проповеди и притчи не действовали на знать, которая продолжала приводить кормилиц в дом не только для того, чтобы вскармливать младенцев, но и ухаживать за подрастающими детьми. В замке Кенилворт каждый из детей Монфоров имел собственную няню.

Выбирая кормилицу, ответственные родители искали чистую, здоровую молодую женщину с хорошим характером и следили, чтобы она придерживалась правильного режима и диеты. Тротула из Салерно рекомендовала, чтобы она много отдыхала и спала, воздерживалась от «соленой, острой, кислой и вяжущей» пищи, особенно чеснока, и избегала волнений. Как только младенец мог есть твердую пищу, Тротула советовала, чтобы ему давали кусочки цыпленка, фазана или грудку куропатки «размером и формой как желуди. Он сможет держать их в руке и играть с ними и, посасывая их, будет глотать их понемногу».

Няня, писал Бартоломей Английский, занимает место матери и, как мать, радуется, когда радуется ребенок, и страдает, когда страдает он. Она поднимает его, когда он падает, утешает его, когда он плачет, целует его, когда он болен. Она учит его говорить, повторяя слова и «почти ломая свой язык». Она разжевывает мясо для беззубого младенца, шепчет и поет ему, поглаживает его, когда он спит, купает и умащает его.

Отец младенца, согласно Бартоломею, был представителем того поколения, чьей целью являлось преумножение рода с помощью сыновей, которые будут, «сохранять его через его потомков». Такой отец будет ограничивать себя в пище, только чтобы выраститьсыновей. Он глубоко интересуется их образованием, нанимая лучших учителей и, чтобы пресечь возможнуюдерзость,«необращается[кним]свеселым видом», хотя любит их, как самого себя. Он работает, чтобы преумножить богатство и увеличить наследство сыновей и насытить их в юности так, чтобы они могли насыщать его в старости. Чем больше отец любит сына, «тем более усердно он обучает [его]», причем усердие отнюдь не исключает наставлений с помощью розог. «Когда отец его особенно любит, то ему не кажется, что он любим, потому что он постоянно угнетен нагоняями и побоями, ради того, чтобы он не стал дерзким».

В то же время продолжало существовать детоубийство, хотя оно и не было теперь обычным способом контролироватьрождаемость,какв древнеммире; Церковные суды в Англии и других странах налагали за него наказания от традиционных публичных покаяний и строгого поста на хлебе и воде до бичевания, более суровая кара предполагалась в тех случаях, когда родители не были женаты, то есть прелюбодействовали, время, как женатым родителям разрешалось очиститься с помощью клятвы в невиновности и представлении свидетелей, подтверждающих честность обвиняемых.

Отношение средневекового законодательства к детоубийству отличалось от современного в двух моментах: детоубийство рассматривалось как «нечто меньшее, чем убийство», но, с другой стороны, как нечто худшее, чем небрежность, приведшая к смерти. Тем самым внимание церкви было обращено не только на грех родителей, но и на благополучие ребенка. Родители не только должны были иметь добрые намерения, но и заботиться о ребенке в действительности. Б. Ханавальт встретила в исследованных ею записях коронеров только два возможных детоубийства среди 4000 случаев убийств. В одном случае две женщины были обвинены в том, что они утопили в реке трехдневного младенца по просьбе матери, ее сына и дочери; все были оправданы. Во втором — новорожденная девочка, у которой не была перевязана пуповина, была найдена утопленной в реке, ее родители остались неизвестны. Гипотеза о том, что иногда под видом несчастного случая скрывается детоубийство, не подтверждается соотношением полов детей, погибших случайно; классическое пренебрежение младенцами женского пола должно было бы выразиться в преобладании несчастных случаев с девочками; в действительности же 63% детей, умерших в результате несчастного случая, — мальчики.

Конечно, нередко к фатальному исходу приводило небрежение родителей. В одном случае, приведенном в записях коронеров, отец был в поле, а мать пошла к колодцу, когда загорелась солома, устилавшая пол; в результате ребенок в колыбели сгорел. Такие трагедии могли быть вызваны цыплятами, копошившимися около огня и подобравшими горящую веточку, или угольком, попавшим на крыло цыпленка. Другие домашние животные также были опасны. Даже в Лондоне забредшая однажды в семейный магазин свинья, смертельно укусила месячного ребенка.

Выбравшись из колыбели, дети подвергались другим опасностям: колодцы, пруды, канавы; кипящие кастрюли и чайники; ножи, косы, вилы — все это угрожало ребенку. Несчастные случаи происходили, когда они оставались одни, а родители уходили рабо- тать, когда за ними присматривали старшие сестры и братья и даже когда родители были дома, но занимались делами. Когда однажды некие отец и мать выпивали в таверне, забравшийся в их дом человек убил двух их маленьких дочерей. Записи дознаний отражают негативное отношение судей к небрежению родителей или старших братьев и сестер: ребенок находился «без кого-либо, кто бы присматривал за ним» или «оставался без присмотра». Пятилетний мальчик характеризовался как «плохой опекун» для младшего ребенка.

Исследование Б. Ханавальт выявляет и такие случаи, когда родители отдавали свои жизни ради детей. Одной августовской ночью в 1298 г. в Оксфорде от свечи загорелась солома на полу. Муж и жена выскочили из дома, но, вспомнив о своем младенце-сыне, жена «бросилась обратно в дом, чтобы найти его, но сразу, как только она вбежала, она была одолена огромным огнем и задохнулась». В другом случае был убит отец, защищавший дочь от изнасилования.

Выражение родительских чувств к детям трудно обнаружить при немногочисленности того типа источников, в которых обычно воплощаются чувства вообще: мемуары, личные письма и биографии. Но расследование инквизиции в Монтайю дает много картин родительской привязанности. Дама из Шатовердена оставила свою семью, чтобы примкнуть к катарам, но едва могла перенести прощание с ребенком в колыбели: «Когда она увидела его, она поцеловала ребенка, и дитя начало смеяться. Она пошла из комнаты, где лежал младенец, но вернулась снова. Ребенок снова начал смеяться, и так продолжалось несколько раз, так что она не могла заставить себя оторваться от ребенка. Видя это, она сказала служанке: "вынеси его из дома"». Только все подавляющее религиозное убеждение, за которое она позднее и погибла на костре, могло разлучить эту женщину с ее ребенком21.

Утрата ребенка вызывала не только эмоциональные проблемы, но и их тоже. Хорошим примером отцовских чувств является реакция Гийома Бене, крестьянина из Монтайю, который сказал утешавшему его другу: «Я потерял все, что имел, из-за смерти моего сына Раймона. Не осталось никого работать на меня». И, плача, Гийом утешал себя мыслью, что его сын причастился перед смертью и, может быть, находится «в лучшем месте, нежели я теперь».

Одна супружеская пара катаров, Рай мои и Сибилл Пьер из деревни Арке, чья новорожденная дочь Жакот серьезно заболела, решили причастить ее, что обычно делалось для лиц, достигших того возраста, когда происходящее понятно. После того, как причастие было дано, отец был удовлетворен: «Если Жакот умрет, она станет Божьим ангелом». Но мать испытывала иные чувства. Перфект велел не давать младенцу молока или мяса, запрещенных избранным катарам. Но Сибилл «не могла этого больше выдержать. Я не могу позволить моей дочери умереть у меня на глазах. Поэтому я дам ей грудь». Раймон был в ярости и на некоторое время «перестал любить ребенка, и он также перестал любить меня на долгое время, пока позднее не признал, что ошибался». Признание Раймона совпало с отказом всех жителей Арке от учения катаров.

Ф. и Дж. Гис «Брак и семья в средние века».

В 1653 г. Роберт Пемелл жалуется на манеру женщин «как высокого, так и низкого положения отдавать своих малышей на откуп безответственным женщинам из деревни», в 1780 г. Глава парижской полиции дает такие ориентировочные цифры: каждый год в городе рождается 21 000 детей, из них 17 000 посылают в деревни кормилицам, 2 000 или 3 000 отправляют в дома для младенцев, 700 вынянчиваются кормилицами в доме родителей, и лишь 700 кормят грудью матери.

На протяжении многих веков было принято регулярно давать детям опий и спиртные напитки, чтобы они не кричали. В еврейском папирусе говорится об эффективности для детей микстуры из маковых зерен и мушиного помета…

До 18 века детей не приучали ходить на горшок, а ставили им вместо этого клизмы и свечи, давали слабительное и рвотное, независимо от того, были ли они здоровы или больны. В одном авторитетном источнике 17-го века говорится, что грудным детям необходимо прочищать кишечник перед каждым кормлением, потому что молоко не должно смешиваться с калом.

Пеленание подчас представляло собой такую сложную процедуру, что занимало до двух часов. Взрослым пеленание давало неоценимое преимущество - когда ребенок уже был спеленут, на него редко обращали внимание. Часто встречаются описания, как детей кладут на несколько часов за горячую печь, подвешивают на гвоздик в стене, кладут в кадушку и вообще «оставляют, как сверток, в любом подходящем углу».
Детей часто не только пеленали, но и привязывали ремнями к специальной носильной доске, и так продолжалось в течение всего средневековья.

До нового времени на первом плане была борьба с гомосексуализмом, а не с мастурбацией. В 15-м веке Герсон жалуется на взрослых, которые удивляются, услышав, что мастурбация - это грех. Фаллопий советует родителям «в детстве усердно увеличивать пенис мальчика»

ДЕТИ

О детях в Средние века и об отношении к ним существует множество мифов. Основные точки зрения можно свести к трем:

1. В Средневековье к детям были склонны относиться как к низшим, животным существам или как к несовершенным «маленьким взрослым», которых надлежало поскорее ввести в рамки и «окультурить» (отсюда жестокие наказания и суровая дисциплина, ранние браки, детская одежда, представляющая собой уменьшенную копию взрослой, короткий период детства и т.д.)

2. В Средневековье к детям относились особенно бережно и с любовью, памятуя об их хрупкости и слабости (несомненную роль сыграли высокая детская смертность и культ Младенца Христа).

3. В Средневековье к детям относились равнодушно, памятуя об их хрупкости и слабости J Чрезвычайно высокая детская смертность, буквально, не позволяла родителям слишком привязываться к своим отпрыскам; смерть младенца считалась вполне закономерным событием и не вызывала бурных эмоций.

Как мы видим, мнения историков порой прямо противоположны

Так или иначе, в глазах закона дети совершенно точно не считались низшими существами - за преступления в отношении детей закон карал так же, как и за преступления, совершенные в отношении взрослых (за преднамеренное убийство ребенка - как за преднамеренное убийство взрослого, и т.д.). И ответственными перед законом дети становились задолго до достижения совершеннолетия и обретения полной юридической дееспособности (мальчики в 14 лет, девочки в 12; совершеннолетними оба пола становились в 21 год

«Дети живут без мысли и без забот. Их легко рассердить и легко порадовать, и они легко прощают...

Дети часто имеют дурные привычки и думают только о настоящем, пренебрегая будущим. Они любят игры и пустые занятия, не обращая внимания на то, что выгодно и полезно. Они считают важными дела, которые не имеют значения, и неважными важные дела. Они больше плачут и рыдают от потери яблока, нежели от потери наследства. Они забывают о милостях, оказанных им.

Они любят разговаривать с другими детьми и избегают общества стариков. Они не держат секретов, но повторяют все, что видят и слышат. Они то плачут, то хохочут, постоянно вопят, болтают и смеются.Вымытые, они снова пачкаются. Когда их матери моют их и расчесывают им волосы, они брыкаются, колотят руками и ногами и сопротивляются изо всей силы. Они думают только о своих животах, всегда желая есть и пить. Едва встав с постели, они уже жаждут пищи ».

Такими словами выразил средневековое восприятие детей францисканский монах 13 в., известный как Бартоломей Английский, в своей энциклопедии «О свойствах вещей».

Теория о средневековом восприятии детей как маленьких взрослых частично основывалась на том факте, что в средневековом искусстве дети одеты так же, как взрослые. Но это не совсем верно. На рукописных миниатюрах детская одежда, как правило, проще и короче взрослой. Миниатюры изображают детей за игрой в мяч, в куклы, в солдатики — то есть, за развлечениями, которым дети предавались во все времена

(а здесь явно и отец не прочь повалять дурака:)

Хронист Ламберт Ардрский рассказывает о том, что молодая графиня Гвинесс, вышедшая замуж в 14 лет, в первый год брака еще играла в куклы (а потом, видимо, появился ребенок :))). Хронист Гиральд Камбрийский вспоминает, что его братья строили замки из песка (в то время как Гиральд, будущий монах, строил монастыри и церкви).

Что средневековые взрослые смотрели на детей как на взрослых - распространенный миф. Нет ни одной миниатюры, на которой, предположим, дети пашут поле - зато есть множество рисунков, на которых дети заняты играми. Иными словами, старшие сознавали, что дети отличаются от взрослых и что у них иные потребности. Существовал отдельный суд, в котором разбирались дела осиротевших детей и охранялись их права на наследство до достижения ими совершеннолетия. Если дети ничем не отличались от взрослых, почему было не предоставить им самим защищать себя в суде?...

Средневековые педагоги почти сплошь соглашались, что младенческий возраст продолжается до семи лет. В этом возрасте ребенок не способен позаботиться о себе, он нуждается в постоянном родительском примотре. Впрочем, начиная с семи лет большинство детей уже способны выполнять определенные обязанности. Детство продолжалось от семи лет до, как минимум, полового созревания - 12-13 лет (разные авторы расходились во мнениях, когда заканчивается детство и начинается взрослая жизнь). Предполагалась даже некая «третья фаза», когда подросток становится физически зрелым и даже юридически ответственным, но еще не достигает состояния полной умственной зрелости (эта фаза длилась до совершеннолетия и даже дольше).

Обращаться с ребенком как со взрослым значит, в том числе, требовать от ребенка зарабатывать на жизнь и поддерживать семью финансово. В отличие от англичан викторианской эпохи, которые активно использовали детский труд (причем дети 6-7 лет наравне со взрослыми трудились на фабриках и в шахтах), детей в Средние века, как правило, до двенадцати лет не посылали на работу, за которую полагалась бы настоящая плата. У них, несомненно, были свои обязанности - помощь по хозяйству, в лавке, в мастерской, в «приемной» семье - но они не зарабатывали денег и не вносили свою лепту в семейный бюджет; их работа, по сути, считалась не работой, а обучением. Взрослых ролей не возлагали на детей чересчур рано. Обычно лишь после 7-8 лет им поручали различную работу, чаще всего домашнюю: мальчики следили за овцами или гусями, пасли или поили быков и лошадей, подбирали колоски после жатвы; девочки собирали дикие фрукты, приносили воду, помогали готовить.

По крайней мере, современники сознавали, как опасно давать слишком маленьким детям не соответствующие их возрасту обязанности (присматривать за огнем, носить воду, заботиться о младших). Родители старались не оставлять детей без присмотра, даже в деревнях, где старшие были заняты работой почти целый день. Местные судьи обычно с порицанием перечисляют трагические случаи: «Маленький ребенок, оставшись без присмотра, вышел из родительского дома и упал в пруд; двухлетняя девочка, будучи оставлена без надзора, погибла. Мод, дочь Уильяма Бигга, оставили под присмотром слепой старухи, в то время как мать пошла в гости к соседям. Вернувшись , она обнаружила , что ребенок свалился в канаву и утонул . Семимесячного младенца оставили на попечении трехлетнего мальчика . Новорожденную девочку в колыбельке оставили под присмотром трехлетней Агнесс; та заигралась во дворе, а вернувшись, обнаружила, что младенец задохнулся». «Маленькие девочки нередко гибнут, падая в реку, в колодец или в котел, стоящий на огне, - предостерегающе пишет современник. - А из пятилетнего мальчика плохой опекун для грудного ребенка».

Средневековые медицинские энциклопедии говорят о детях отдельно от взрослых, поскольку дети нуждаются в особом уходе. Специальные трактаты - например, сочинение знаменитой Тротулы, преподававшей в 12 в. в медицинской школе Салерно - предписывали особо тщательный уход за новорожденными: в них содержались инструкции, как перевязывать пуповину, купать младенца, устранять слизь из легких и горла. А горе матери, потерявшей ребенка, порой бывало настолько велико, что требовалось вмешательство окружающих: «Одна дама в Лондоне, у которой умерла новорожденная дочь, прожившая всего два дня, так рыдала и вопила, как будто у нее разрывалось сердце. Она уверяла, что хочет сойти вслед за дочерью в могилу, и отказывалась от еды, так что ее пришлось кормить насильно».

Средневековое право также выделяет детей в особую категорию, наделенную личными и имущественными правами, которые в период малолетства требуют опеки. Само понятие малолетства подразумевало уязвимость и потребность в специальной защите.
(обратите внимание, заботливая мать отводит детей прочь от грешников, пляшущих вокруг идола)

Разумеется, шлепнуть малыша, который протянул руку к кипящему котелку, порой кажется гораздо более действенным и эффективным средством, нежели разъяснения или брань. В принципе, говоря о жестоких наказаниях детей, следует помнить, что не менее суровым наказаниям подвергались и взрослые. Впрочем, далеко не все воспитатели и наставники считали телесные наказания единственным возможным способом; так, педагог и ученый VIII в., монах Алкуин, в принципе возражал против них, утверждая, что телесные наказания не приносят никакой пользы и лишь отупляют ребенка, и предлагая взамен воздействовать на ученика убеждением и внушением. Порой воспитательные меры, действительно, могли зайти настолько далеко, что требовалось юридическое вмешательство: так, подмастерья не раз жаловались на жестоких хозяев, которые избивали их по пустякам и даже по-настоящему истязали (одному проткнули руку «каким-то железным предметом», другому сломали палец и т.д.). А некая жительница Лондона, к которой в мастерскую зашел поиграть маленький сын соседки и взял из корзины кусок шерсти, так ударила его кулаком по голове, что мальчик умер спустя два дня (заметим, что суд оправдал женщину, признав убийство непреднамеренным и случившимся в результате вполне законного желания «дисциплинировать» расшалившегося ребенка). Впрочем, за тем, чтобы «педагогическое воздействие» не сделалось чрезмерным, наблюдали не только власти, но и самые обычные люди. Так, соседи вмешались, увидев, что на лондонской улице какой-то лавочник бьет мальчишку-водоноса. Последовала потасовка, и мучителя вынудили оставить ребенка в покое. Соседи не знали мальчика, но, тем не менее, вступились за него. Более того, они отвели лавочника в суд и настояли, чтобы тот был оштрафован за причиненный ущерб.

Средневековые родители любили своих детей, в общем, так же, как среднестатистические современные родители. Общество требовало иного воспитания, нежели в наши дни, но это не значит, что родительской любви не существовало. На каждого жестокого родителя, несомненно, можно найти пример родителя нежного и любящего. Миф о том, что средневековые родители не любили своих детей, в том числе, подкрепляется ссылками на то, что мальчиков (реже девочек) из знатных семей весьма в нежном возрасте отдавали на воспитание в чужие семьи (как правило, все же это была не вполне чужая семья, а родственники по крови или по браку). Отправка юных дворян в чужие семьи на обучение и воспитание служила многим целям: так, мальчики приобретали социальные навыки, учились подобающим манерам, ведению дел, усваивали «рыцарские добродетели». Во-вторых, «приемная» семья могла иметь более высокий статус, нежели родная, - в таком случае, мальчик имел шанс изрядно продвинуться в жизни. «Приемная» семья становилась фактически второй родной; создавались необходимые связи, расширялся круг полезных знакомств. В-третьих, образованные люди и представители церкви поощряли родителей отдавать детей на воспитание, памятуя о том, что в кругу чужих дети ведут себя иначе, нежели среди родных; родители, из любви к детям, зачастую не в состоянии воспитать своих отпрысков в должной строгости. Если ребенок в раннем возрасте не научится смирению и послушанию, он, скорее всего, не станет порядочным взрослым и в конце концов попадет в ад за свои грехи. Для девочек воспитание в «приемной» семье было полезно в том смысле, что воспитатели зачастую помогали подыскивать ей мужа и даже снабжали приданым. «Приемная» семья нередко осуществляла опеку, если подопечный терял отца или обоих родителей, не успев достигнуть совершеннолетия.

Дети оставались близки к своим родителям, братьям и сестрам, даже если проводили много времени порознь. Сохранилось немало задушевных писем, адресованных родным и близким. Когда юный Вильям Маршалл, будущий граф Пембрук, отбывал в Нормандию, чтобы стать оруженосцем, он, как сообщает его биограф, горько плакал, расставаясь с матерью, братьями и сестрами.

Взрослым случалось и отдавать жизнь ради детей. Одной августовской ночью в 1298 г. в Оксфорде от свечи загорелась солома на полу. Муж и жена выскочили из дома, но, вспомнив о своем младенце-сыне, жена бросилась обратно, чтобы найти его. Вбежав, «она глотнула горячего воздуха и задохнулась». В другом случае был убит отец, защищавший дочь от разбойников. «Однажды Джон Гарв, грузчик, шел по улице, когда какой-то юноша проскакал мимо на коне полным галопом и сбил с ног ребенка. Джон ухватил коня за уздечку и сказал беспечному всаднику, что надлежит быть осторожнее. Тот в ответ выхватил меч и убил благонамеренного лондонца на месте».

Жены крестьян и ремесленников сами выкармливали своих детей, если этому не мешали какие-то обстоятельства (например, болезнь). Состоятельные же женщины в 13 в. прибегали к услугам кормилиц настолько широко, что приходские священники в своих проповедях пытались противодействовать этой практике, утверждая, что она противоречит как Писаниям, так и науке. Скульптуры в церквах и миниатюры в рукописях изображают Деву Марию, которая кормит Иисуса, но проповеди и притчи слабо действовали на знать, которая продолжала приводить в дом кормилиц, которые не только вскармливали младенцев, но и ухаживали за подрастающими детьми. В семьях с достатком каждый ребенок мог иметь собственную няньку. Выбирая кормилицу, ответственные родители искали чистую, здоровую молодую женщину с хорошим характером и следили, чтобы она придерживалась правильного режима и диеты - побольше отдыхала, хорошо спала, воздерживалась от «соленой, острой, кислой и вяжущей» пищи, особенно чеснока, и избегала волнений.

Средневековые дети не переживали продолжительного периода формализованного взросления, который разработали современные системы образования. К детям относились как к «фактическим взрослым» с момента наступления половой зрелости, о чем свидетельствует ранний возраст, в котором мальчики и девочки считались способными вступать в брак.

Впрочем, браки детей заключались исключительно в аристократической среде, крестьяне и ремесленники этого не делали. Относительно ранний (на наш взгляд) возраст вступления в брак отнюдь не казался таковым в XIII веке - по вполне разумным причинам. Средняя продолжительность жизнь крестьян составляла 45-50 лет, у людей состоятельных - лет на десять больше. Женщины обычно переставали рожать в возрасте ок. 35 лет; весьма незначительное количество женщин рожали в сорок и старше. Иными словами, женщина была просто вынуждена взрослеть быстрее и раньше обзаводиться потомством… Девочка знала все, что ей надлежало знать об обязанностях жены и матери, уже в раннем подростковом возрасте. Для юных жен из знатных семей, помимо прислуги, как правило, в доме держали какую-нибудь почтенную матрону, с которой можно было посоветоваться - по поводу беременности, ведения хозяйства, выкармливания детей и т.д. Современники прекрасно понимали, что обязанности жены и матери - тяжкий труд; готовя девочек с ранних лет к роли будущей хозяйки дома, по вступлении в брачный возраст их, разумеется, не бросали на произвол судьбы, как кутят в омут, а, напротив, окружали помощью, советами и наставлениями.