А. Николаева
Какой известностью пользуются книги английского писателя Дж. Р. Толкиена (1892-1973), свидетельствует уже тот факт, что слово "хоббит" - название выдуманного автором народа - в 1970 году вошло в Малый Оксфордский словарь, словно речь идет о чем-то существующем на самом деле. Не всякий писатель удостаивается такой чести, чтобы вымышленный им мир в какой-то степени стал частью нашей истории, во всяком случае "литературной". Экранизация романа "Властелин колец", как и всякая другая экранизация любимой книги, вызвала новую волну интереса к творчеству Дж. Р. Толкиена и конечно же массу споров: удался фильм или нет? Но журналист Анна Николаева не ставила перед собой задачу проводить сравнительный анализ текста и экранного варианта. А. Николаева в первую очередь хотела бы разобраться в том, почему эпопея Дж. Р. Толкиена завоевала сердца огромного числа читателей, как родился замысел, что подтолкнуло известного полиглота и историка к написанию книг, которым была суждена такая долгая жизнь.
Я... дерзну утверждать: всякая волшебная история должна иметь именно счастливый конец... будем называть ее Счастливой Развязкой.
Дж. Р. Толкиен. "О волшебных историях"
Один из выдуманных профессором Толкиеном алфавитов несуществующего языка.
Джон Рональд Толкиен в студенческие годы (1908 год).
Обложка книги "Властелин Колец". Издана в Англии в 1954 году.
Профессор Джон Рональд Толкиен. 1960-е годы.
Джон Толкиен считал себя настоящим англичанином. А разве англичанина можно представить без трубки?
"Давным-давно", - говорят одни люди; "нет", - возражают другие, "совсем даже и не так давно, а чуть ли не вчера"; "и вообще-то сегодня, - утверждают третьи, - и прямо рядом с нами", словом, где-то недалеко и относительно недавно жил-был народец хоббиты. "Кто такие?" - спросите вы. Хороший вопрос! Если вы с ними не встречались, что может показаться странным (хотя не стесняйтесь, их на самом деле далеко не каждый знает, но вам еще может повезти), то я расскажу...
Жил да был хоббит, почти человечек, только вполовину меньше нас ростом, в ярком жилете, с трубкой и с... (только не смейтесь, пожалуйста) ногами, покрытыми шерстью. Они все такие, хоббиты, сапожное дело у них не в чести. Звали нашего героя Бильбо Бэггинс. Как и все сородичи, был этот Бильбо домовитым, добродушным, но и любопытным, благодаря чему в один прекрасный день отправился за магом Гэндальфом Серым и тринадцатью гномами далеко на восток возвращать гномьи сокровища. Но это еще не начало главной истории, это начало начала. Пережил Бильбо в этом путешествии удивительные приключения, встречался с драконом, бился с орками и, заблудившись как-то в лабиринте, случайно нашел кольцо и увез его с собой. Все это сам Бильбо Бэггинс рассказал в книге "Туда и обратно", а профессор-лингвист из Оксфорда Джон Рональд Руэл Толкиен лишь записал это повествование. Вот как он сам об этом рассказывал: "...я корпел над школьным аттестатом и вдруг отложил его в сторону и на чистом листе бумаги написал: "В земле была нора, и в этой норе жил хоббит". Потом вышла заминка, долгое время не было ничего кроме этой фразы и карты Трора, а книга сложилась только к началу тридцатых годов".
Студентка профессора Толкиена случайно прочла рукопись и предложила знакомому издателю опубликовать ее. Так миллионы почитателей обрели свое Средиземье...
Будущий профессор, будущий автор самой популярной книги, написанной в жанре фэнтэзи, англичанин до мозга костей родился 3 января 1892 года в Блумфонтейне, на самом дальнем оконечье диковинного континента Африка, так не похожего на родину родителей. Его отец, Артур Толкиен, после банкротства семейной фабрики по изготовлению фортепиано и неудачных попыток найти работу в Бирмингеме, получил место в Африканском банке. Мать, Мейбл, приехала к жениху в 1891 году и попала в "дичь и глушь! Просто ужас!" - как она писала родным. Те годы, конец XIX века, для Африки были почти средневековьем, за исключением форпостов цивилизации - портов и железных дорог... Но, несмотря на отвратительный климат, скуку местной жизни, постоянную загруженность главы семьи, все жили счастливо. В феврале 1894 года у Рональда родился брат Хилари.
Рональд с младенчества видел вокруг себя людей с самым разным цветом кожи и... принял в свою душу первый, отличный от родного, язык - африкаанс.
От детских впечатлений у Толкиена в памяти осталось: "Очень жаркий день, длинная сухая трава и бег. Я даже не помню криков". И еще ему запомнилось, как отец в апреле 1895 года выводил на крышке дорожного сундука "А. Р. Толкиен". Рональд уезжал с матерью и младшим братом в Бирмингем. Отца Рональд больше не увидел - тот умер в Африке, собираясь домой. Ощущение утраты смягчило то, что мальчика захватило открытие нового мира. Впоследствии он говорил, что именно из этих мест, пусть и одного из самых промышленных районов Англии, пусть совсем оцивилизовавшегося, но такого другого по сравнению с выжженным африканским бушем, вышли Бильбо, Фродо, Сэм Гемджи и их друзья-хобби ты... "После сухих, бесплодных земель, изученных мной, я принялся "исследовать" вкус нежных английских цветов и трав. Меня охватило странное ощущение, когда я приехал, - словно я вернулся домой".
Толкиен оказался в числе тех английских писателей, которые, родившись за пределами родины, сильнее других воплощали "английскость" в своем творчестве. О замысле "Властелина колец" он писал: "В незапамятные времена (с тех пор много воды утекло) я намеревался сочинить цикл более или менее связанных между собой легенд, от космогонических до сказочно-романтических (первые получали бы от вторых некоторую "приземленность", а последние приобретали толику великолепия первых), и хотел посвятить эти легенды моей стране, моей Англии". Но до исполнения этого замысла еще надо было дожить...
В возрасте четырех лет под руководством матери Джон Рональд приступает к изучению языков: латынь, французский и немецкий языки: "Я был рожден с талантом к языкам совершенно так же, как некоторые рождаются с музыкальным даром. Ребенком я всегда изобретал языки..." Вот где берет начало волшебная страна! Вместе с двоюродными сестрами Марджори и Мэри мальчик начинает изобретать новые языки: "животный", в котором все слова заменялись названиями животных, а потом и более сложные - смесь латыни, французского и английского. Они не только разговаривали, но и писали стихи на своем собственном языке. Для мальчика придумывание языков стало способом познания - и мира, и истории, и самого себя...
Тогда же он первый раз ощутил вкус сочинительства. От этого опыта осталось одно смешное воспоминание: опус, кстати сказать о драконе, удостоился весьма прохладного отзыва матери: "Надо писать не "зеленый большой дракон", а "большой зеленый дракон".
В это время в жизни Рональда произошло событие, сильно повлиявшее на его мировоззрение: Мейбл Толкиен обращается в католичество и начинает наставлять детей в новой вере. Семья покойного мужа и ее собственная не простили ей этого "отступничества". Мать и дети оказались в одиночестве.
Весь 1904 год прошел под знаком болезни: сначала мальчики - с корью и простудами, потом Мейбл Толкиен - с диабетом. Летом выехали в деревню - Рональду с братом за городом стало лучше, матери нет. Она умерла поздней осенью. В завещании опекуном сыновей Мейбл назвала приходского священника - большого друга семьи - отца Фрэнсиса Ксавье Моргана. Жизнь Рональда разворачивается между молельней, где он прислуживает отцу Фрэнсису, и школой, там он - первый ученик в классе. Учеба давала мальчику замечательную возможность совершенствоваться в языках. От латыни, греческого, французского и немецкого он добрался до истоков англосаксонского. Сам не заметил, как выучил готский, которого не было в программе. Языки открывали ему в свою очередь старую литературу: "Беовульфа", "Сэра Гавейна", "Историю о Сигурде и драконе Фафнире" на древнеисландском. Его восхищали вид и звучание слов. Эта любовь подтолкнула к созданию собственного развитого языка - "наффарин".
В 1908 году Рональд в пансионе миссис Фолкнер встретил свою первую и единственную любовь - Эдит Брэтт, девушку-сироту старше его на три года. Когда они уже поженились, Эдит часто пела и танцевала для Джона Рональда на прогулках в лесу, и он сочинил легенду об эльфийской деве Лучиэнь Тинувиэль и ее любви к человеку Берену - одну из главных легенд в мифологии Средиземья: "Ее волосы были цвета воронова крыла, кожа - светлой, глаза - сияющими, и она чудно пела и танцевала..."
А пока... пока любовь отнимала время, отведенное для подготовки к поступлению в Оксфорд. Опекун положил решительный конец разброду мыслей в юной голове и категорически запретил Рональду видеться с Эдит до тех пор, пока ему не исполнится 21 год, - юношеская трагедия, только укрепившая любовь. Первая попытка поступить в Оксфорд не удалась. И молодой человек создал общество - Чайный клуб при школьной библиотеке, где друзья пили чай и "оттачивали интеллект", читали первые поэтические опыты. Способность объединять вокруг себя людей сохранилась у Толкиена навсегда...
Со второй попытки, в 1910 году, он получает классическую стипендию в Эксетер-колледже. Последние триместры в школе были для него полны увлекательных занятий, и перед отбытием в университет они с братом поехали в Швейцарию. Прошагав не один десяток километров по горам, уже перед отъездом, он купил открытку с репродукцией картины Й. Мадленера "Горный дух". На конверте, в котором лежала картина, он много позже написал "Прототип Гэндальфа".
Для углубленного изучения Толкиен выбрал сравнительное языкознание, учил валлийский, "...но самое главное - в библиотеке Эксетерского колледжа я однажды наткнулся на грамматику финского языка. И ощутил себя человеком, который обнаружил винный погреб, битком набитый бутылками с вином, какое никто и никогда не пробовал".Финским он овладел не в совершенстве, но под его влиянием создал еще один свой язык, известный позднее как "квенья" - "высокое эльфийское наречие".
Рональд переходит на английский факультет и начинает специализироваться в лингвистике. Однажды он наткнулся на строки из древнеанглийского текста "Христос" Кюневульфа:
Eala Earendel engla beorhtast
Ofer middangeard monn-m sended.
(Привет тебе, Эарендел, светлейший ангел, посланный людям в Срединные земли.)
Напевность этих строк поразила его до глубины души и пробудила желание написать когда-нибудь трилогию: "Я почувствовал странный трепет, как будто что-то шевельнулось во мне, пробуждаясь ото сна. Это было нечто отдаленное, чужое и прекрасное, оно было далеко за теми словами, что я пытался постичь, дальше древнеанглийского".
И летом 1914 года на корнуольском побережье, где Толкиен бродит по дюнам, очарованный суровой красотой этих мест, зарождается замысел "Путешествия Эарендела Вечерней Звезды" - море и легенды кладут начало Средиземью... Толкиен осознает: "Каждый, кто изобретал языки... понимал, что они требуют подходящего населения и истории, в которой могут развиваться".
За всеми увлечениями Рональд не забывал, что он вступает в пору совершеннолетия и может жениться на Эдит. Даже известие о помолвке девушки с другим его не смутило - любовь была так велика, что одна встреча все изменила: возобновляются прерванные разлукой прогулки, разговоры... В 1916 году, окончив Оксфорд с первой премией, Джон Рональд Руэл Толкиен обвенчался с Эдит Брэтт в католическом соборе Уорика. Через два месяца его ждет отправка на фронт во Францию. Он стал участником нескольких битв (в том числе битвы при Сомме), но сыпной тиф избавил будущего писателя от окопов. И во время учений в качестве кавалериста-добровольца, и во время боевых действий он не прекращает писать стихи на английском и на выдуманном "волшебном языке" и пробует себя в прозе.
В 1925 году он вернулся в любимый Оксфорд как профессор англо-саксонского языка в Пемброк-колледже. Профессор Толкиен (студенты и друзья звали его Толлерс) никогда не считался отличным лектором, хорошим - да, но не отличным: мешала плохая дикция. Однако он обладал удивительным даром увлекать студентов. Язык был для него такой же родной стихией, как лес для эльфа. Из-под мелка на доске рождались прямо на глазах дивные витиеватые строки на древнеанглийском, древненорвежском, англо-саксонском... Казалось, для него нет ничего более естественного, чем говорить одновременно на всех языках. "Для меня языки и имена неотделимы от моих произведений. Они были и остаются попыткой создать мир, в котором получили бы право на существование мои лингвистические пристрастия. Вначале были языки, легенды появились потом".
Оседлая жизнь дала профессору возможность сложить на бумаге те видения, что сопровождали его долгое время в мыслях: "Мой мир появился вместе со мной - впрочем, это вряд ли интересно кому-либо, кроме меня самого. Я хочу сказать, что не проходило и дня, чтобы я не продолжал его придумывать. Меня с самого детства привлекали мифы и сказки, а в особенности - героические предания на грани волшебной сказки и исторической хроники..." Толкиен писал теперь свой Миф. Все книги, которые он читал, все неясные желания, глубокое почтение к христианским ценностям - все оставило свой след в этих сказаниях, переплавилось в тигле Мечты...
В начале 1930-х годов в Оксфорде образовалось литературное общество "Инклинги" (Inklings) , где студенты и преподаватели собирались для чтения неопубликованных произведений. Р. Толкиен, К. Льюис, а позже и еще один известный английский фантаст Ч. Уильямс вступают в его ряды. И именно своим коллегам-"инклингам" Джон Рональд начинает читать главы из пока еще незаконченной и неопубликованной книги "Хоббит". Этот клуб не был "бегством от действительности", как до сих пор любят представлять фантастику вообще. Соратники создавали новую реальность...
Итак, 21 сентября 1937 года книгу "Хоббит, или Туда и обратно" очень благожелательно приняли критики и читатели. Толкиен объяснил успех тем, что "вообще-то я - хоббит, разве что рост великоват. Я люблю деревья, сады и немеханизированные сельские просторы. Я курю трубку и с удовольствием поглощаю простую деревенскую еду... Обожаю вышитые жилеты и даже осмеливаюсь носить их в наши скучные серые дни. У меня простецкое чувство юмора, да и спать я ложусь поздно и встаю тоже поздно - естественно, когда удается. Вот путешествую я не особенно много..." Этот характер оказался очень английским, очень понятным, и уже на следующий год читатели стали требовать продолжения.
Урывками, между лекциями, экзаменами и научной работой, складывались странички, сами собой рождались диалоги, появлялись персонажи. История еще не обрела законченных очертаний, но уже заметно отличалась от других книг на эту тему.
Глава за главой развертывалось действие перед домашними и соратниками-"инклингами". Неугомонный Клайв Стейплз Льюис вскакивал каждый раз с кресла и бегал по комнате, крича: "Вы меня не слушаете, Толлерс! Вы можете написать еще лучше, чем сейчас. Лучше, Толкиен, пожалуйста!" И Рональд снова садился за стол: "Властелин колец" писался для собственного удовольствия, медленно, поскольку я старался не пропускать ни единой подробности, и превратился в конечном итоге в Картину-без-Рамы. Я выхватил из мирозданья крошечный кусочек, историю которого и попробовал отразить".
Что же за книга получилась в конце концов у профессора Толкиена?
Позволим себе небольшое отступление, чтобы понять жанр, которому Толкиен отдал предпочтение.
Одна из самых распространенных тем в произведениях фантастов - путешествия в неведомые страны, которые продолжали традиции мифов и легенд: странствия Одиссея или Энея, полет на Луну героев Лукиана из Самосаты (около 120-180 н. э.) в "Икаромениппе". Весьма популярной в фантастике является тема "нового мира" или нового, лучшего общества и особой ценности знания (как у Платона в книге "Республика").
Эти темы получили развитие в романах французских и английских авторов XVII века: епископ Фрэнсис Годвин, Сирано де Бержерак и Иоганн Кеплер описали новые путешествия на Луну, а Томас Мор и сэр Френсис Бэкон продолжили тему обновления мира. И еще одна, чрезвычайно важная для жанра научной фантастики тема: существование жизни на других планетах ("Микромегас" Вольтера).
Фантастические произведения, написанные в эпоху поздней античности и раннего Средневековья, представляли на суд читателя миры, в которых было возможно практически все. Однако уже Рабле понял, что "в мире, где все возможно, ничему не веришь" (принцип, сформулированный Г. Уэллсом), потому-то в его мире "даже самое невообразимое основано чаще всего на конкретном. Рабле не любит отвлеченности. Детали у него конкретны и обычно вполне достоверны". После него это стало принципом для приверженцев этого жанра.
Научная фантастика (НФ) как жанр смогла появиться только после Промышленной революции 1750 года, когда начала зарождаться кардинальная тема НФ - взаимоотношения человека и машины. В ХIХ веке бытовавшие ранее темы и идеи, например "Франкенштейн" Мэри Шелли, вернее, персонаж, считающийся первым в литературе искусственным созданием-андроидом (прародителем обычного робота можно назвать бронзового гиганта Талоса из "Одиссеи" Гомера), по-своему преломлялись в произведениях таких разных авторов, как Натаниэль Готорн, Эдгар Алан По, Артур Конан Дойль, Редьярд Киплинг.
ХХ век поистине является веком фантастики. Авторы заимствуют идеи из последних научных разработок и выдвигают свои, которые подталкивают мысль ученых. Довольно часто действие развертывается в близком или далеком будущем, вопросы касаются таких проблем, как путешествия во времени и пространстве, сквозь время, встречи с роботами, чужаками (контакты с инопланетными цивилизациями), утопии и антиутопии, развитие физических и психических возможностей человека, противостояние людей и машин. Неотвратимое движение прогресса, с одной стороны, сближает фантастику с жизнью, постоянно доказывая, что нет ничего невозможного, но с другой - позволяет, опираясь на научные открытия, творить некую "новую реальность жизни", абсолютно невероятную, но логически возможную. Движение научной мысли давало толчок развитию фантастики, оформлению ее в полноценный литературный жанр. Отныне фантаст - это не безответственный выдумщик, а творец "новой реальности".
Определяя жанр научной фантастики, критики почти не расходятся во мнении. В энциклопедии "Funk and Wagnalls" говорится, что НФ имеет дело с событиями, которые не произошли или еще не произошли. Какие бы сюжеты - будущее, путешествия сквозь пространство и время, жизнь на других планетах, кризисы, вызванные технологиями, инопланетянами или человеческим фактором, - ни составляли основу произведения, все объединяет проблема преображения и переустройства мира (не важно какого).
С определением жанра фэнтэзи дело обстоит сложнее. Питер Николс (редактор самой авторитетной "Энциклопедии научной фантастики") считает фэнтэзи одним из поджанров НФ, а Дарко Сувин (канадский фантастовед югославского происхождения), в противоположность ему, определяет НФ как малую часть фэнтэзи.
Несмотря на то, что фантазия в общепринятом понимании присутствовала в литературе с незапамятных времен, непосредственным источником жанра фэнтэзи можно назвать готический роман, который, в свою очередь, уходит корнями в античную и средневековую литературу, в волшебную сказку. Появление этого жанра в XVIII веке вывело фантазию в литературе на новый уровень представления и восприятия. Мистика и волшебство проложили себе дорогу из сказочной страны в реальность. "Замок Отранто" Горацио Уолпола, "Монах" Мэтью Грегори Льюиса, романы Анны Радклифф и ее последователей по всему миру создавали для читателей "новую реальность бытия", позволяли сказке оставаться чтением для взрослых.
"Дедушками фэнтэзи" можно назвать немецких романтиков XIX века, особенно Э. Гофмана; Э. По, Н. В. Гоголя и его современников В. Одоевского, А. Погорельского и Н. Тургенева, да и многих других русских авторов.
Вторая половина столетия и рубеж ХIХ и ХХ веков ознаменовались появлением многочисленных произведений, в которых действуют вампиры (Б. Стокер), вервольфы (Х. Мунро, И. Динсен и даже А. Дюма), привидения, всплывают семейные проклятия (У. Коллинз, Р. Л. Стивенсон, Р. Киплинг) и разбираются вопросы тайн психики человека (У. де ла Мар, Х. Ф. Лавкрафт и др.).
Однако эти произведения не исчерпывали интереса читателя к волшебству в чистом виде, и такие авторы, как Уильям Моррис, Джордж Макдональд, Лорд Дансени и их последователи (в числе которых Роберт Говард со своим циклом о Конане-варваре), творили собственные, воображаемые миры. Критики считают, что произведения данного периода не являются настоящими фэнтэзи, однако типы историй, которые придумали эти авторы, сейчас стали неотъемлемой частью фэнтэзи.
Среди самых популярных - истории "sword and sorcery ", или "героическая фантазия". Доминирующими темами фэнтэзи становятся поиски спасения от зла, примирение обычного и сказочного миров.
Безусловно, оба жанра базируются на общей платформе фантазии и вымысла. Только фантастика чаще всего имеет дело с миром будущего, с движением во времени, с наукой и техникой, а фэнтэзи, напротив, обращена в прошлое, связана с магией, рыцарством, институтом королей, диковинными животными и вымышленными странами и народами. Для научной фантастики важно рациональное объяснение происходящих событий, она апеллирует к социальному и техническому развитию общества. В фэнтэзи суть совершающегося можно понять, исходя из мифологии.
Больше 10 лет - с конца 30-х до конца 40-х годов - Толкиен пишет свою сагу. Племянник Бильбо Бэггинса - маленький Фродо вынужден уйти из родного Шира с тем самым колечком, маленьким сувениром дядюшкиного приключения - Кольцом, способным сплотить Силы Зла в борьбе с Силами Добра. В руках малыша оказываются судьбы мира... Фродо уходит не один - с верным слугой Сэмом Гэмджи и друзьями Мерри и Пиппином. Добродушные создания, любители пошалить, спасаются бегством от жутких назгулов, слуг Саурона, знакомятся с эльфами, гномами, магами... Вокруг них - "отряда девяти" - сплачиваются единомышленники для похода в страшный Мордор, чтобы уничтожить Кольцо в недрах горы Ородруин. Им приходится биться с орками, проходить страшные подземелья Мории, вставать плечом к плечу с людьми и нелюдьми в Последней Битве.
Публикация "Властелина колец" началась в Великобритании в 1954 году отдельными томами, поскольку издатели решили, что такое длинное произведение публика целиком не примет. Издание получилось не слишком удачным... Книга продавалась, но довольно вяло, читатели еще не были готовы к подобным масштабным хроникам. Книга и читатели приглядывались друг к другу. В 1956 году появился первый перевод - на голландский. За следующие десять лет вышло еще с десяток переводов на европейские языки.
В 1965 году, как раз к началу учебного года, в США на прилавках магазинов стали продавать "paperback edition" (книги небольшого формата - все три тома вместе - в бумажной обложке). Книги поступили в магазины университетских кампусов... Созданная автором "для собственного удовольствия", сага мгновенно стала культовой именно благодаря студенческой среде. Начинается бум, создается американское Толкиенское общество. Фэнтэзи признается самостоятельным жанром. Сотворенный Толкиеном Мир можно назвать идеальным фантастическим миром, в котором продумано все - от мифологии и языка до генеалогии и биографий отдельных героев, от карты и общей географии до ботаники и зоологии отдельных местностей. Единственное, что он утаил от читателей, - это то, где находится этот мир.
Особых денег Толкиен на своей хронике не заработал, но что может быть ценнее, чем слова поклонников: "Я лучше знаю, что было в Средиземье. Я сам видел..." Издатели и читатели выхватывали из рук и сказки ("Фермер Джайлс из Хэма", "Лист работы Мелкина", "Приключения Тома Бомбадила", "Дерево и лист"...) и эссе "О волшебных историях"...
Профессор проживет еще восемь лет. Им с женой даже придется уехать из Оксфорда к морю, в Борнемут, подальше от почитателей и праздных зевак - оборотная сторона славы... Но он все равно внимательно следил за своими "детьми" - даже составил инструкцию в помощь переводчикам, что было особенно нужно для поиска адекватных названий и имен.
Эдит Толкиен умерла 29 ноября 1971 года. Джон Рональд пережил ее меньше чем на два года. Оба они похоронены в Оксфорде.
Почему же именно Толкиен - и не первый, и не самый плодовитый (разве что из самых образованных), по сути, для многих читателей - автор одной книги, почему именно он уловил в ХХ веке нечто такое, что оказалось нужно и подсознательно понятно огромному числу людей? Что это такое было? С одной стороны, как уже говорилось, - продуманность и отсюда - убедительность Средиземья. А с другой - некоторая "незавершенность", которая вбирает в себя каждого читателя как соавтора, сотворца мира.
От осознания того, что "мир есть текст", ХХ век проложил дорогу к пониманию того, что "мир суть игра". Видимый и воображаемый мир - почти одно и то же. Неназванной вещи или понятия не существует. Толкиен одним из первых почувствовал, что, придумав название мечте, ты обретаешь власть Творца, получаешь ключ от двери в Незнаемое и можешь распахнуть ее для других. Либо - для прогулок, либо - дать свой ключ, позволяя желающим сажать цветы и прокладывать дорожки.
Толкиен не верил, что "Властелин колец" может быть перенесен на экран, хотя и продал права на экранизацию еще в 60-е годы. Он как чувствовал, что слово трудно передать образом . Последние несколько лет все поклонник и книги ждали выхода фильма.
Дождались.
Я не могу сказать, что это не интересно. Я не могу сказать, что это скучно. Я тем более не могу сказать, что это плохо. Всем, кто снимал фильм, наверняка очень хотелось воссоздать уникальную атмосферу книги.
Внешне это действительно мир Толкиена - уютный, очень красивый, немного страшный, неповторимый, запоминающийся, почти настоящий... Почти.
За спецэффектами, за компьютерными героями, за умными, назидательными диалогами, за мощными сражениями куда-то, как мне кажется, пропала суть. Из живой, дышащей, меняющейся с каждым новым читателем истории получилось дидактическое пособие по борьбе со злом. Просто злом с маленькой буквы.
Самые ревностные поклонники "Властелина колец" нашли порядка 46 ошибок в фильме и собираются писать создателям петицию. Самые вдумчивые поклонники спорят в Интернете и на страницах печатных изданий, рецензий можно найти несметное количество. И все сходятся на том, что такую книгу трудно воплотить на экране.
"Несколько лет назад в Оксфорде, - как писал одному из своих друзей Дж. Толкиен, - ко мне заглянул человек, чье имя я, к сожалению, позабыл (хотя оно, по-моему, достаточно известно). Его поразило, что многие старинные художники, сами того не подозревая, словно иллюстрировали "Властелина Колец". В подтверждение своих слов он показал пару репродукций. Думаю, сначала ему просто хотелось убедиться, что мое воображение подстегивали не только литература и языкознание, но и живопись. Когда же стало ясно, что я никогда не видел этих картин и к тому же не слишком хорошо ориентируюсь в живописи вообще, он пристально поглядел на меня и вдруг спросил: "Надеюсь, вы не думаете, что написали всю книгу самостоятельно?"
Кажется, я ответил: "Нет, больше я так не думаю".
Разумеется, "Властелин Колец" мне не принадлежит. Он появился на свет потому, что так было суждено, и должен жить своей жизнью..."
Друзья!
Для выполнения первого условия, вы можете прочитать аннотацию или текст сказки. Аннотация по ссылке (см. выше), а вот текст сказки вы можете прочитать ниже.
Все дети чего-то боятся, да чего там, взрослые тоже иногда боятся. Это не значит, что мы трусы: страх нужен, чтобы не давать нам бездумно совершать опасные глупости. Даже у животных есть страх, который их предупреждает об опасности. Но в этой книге речь пойдет про мальчика, который боялся чего попало: Бабы Яги, полицейского, Барабашки, врачей, а особенно темноты — потому что в темноте могут прятаться они все. Одним словом, храбрец, да и только.
В тот день Петя заболел. Он лежал дома с температурой. Это только так говорится — «лежал», а на самом деле он преспокойно играл с любимыми роботами, пил вкусный мамин компот и вообще делал что хотел в свое удовольствие. Конечно, иногда он немножко уставал и ложился в кровать поваляться, но потом-то снова можно было играть! Словом, это был бы отличный день, если бы его не портило ожидание вечера. Петя знал, что вечером прид ет мамина подруга тетя Лена — детский врач. Как он ни уговаривал часы остановиться, наконец раздался звонок в дверь….
— Тетя Лена пришла!
— Тетя Лена - мыльная пена, — проворчал Петя и повернулся спиной к двери. Может, если никуда не выходить и продолжать играть, тетя Лена обидится и уйдет домой?
Но тетя Лена даже не расстроилась. Они с мамой пришли в Петину комнату, тетя Лена села на диван, улыбнулась и сказала:
— Ну что, Петя, подойди ко мне, надо тебя послушать. Потом пойдем на кухню пить чай — я пирожных принесла. Корзиночек!
Вообще-то она была ничего такая, добрая — если не считать того, что врач. Когда слушают, вроде не больно, — и Петя, помедлив, подошел.
— Вот молодец. Дыши, не дыши, дыши, так… А теперь поглубже, - командовала она. — Катя, температуру давно измеряли?
— Час назад, — отозвалась мама. — Тридцать семь было.
— Дыхание чистое, - сказала тетя Лена. — Теперь давай горлышко посмотрим, и..
Тут пациент вздрогнул, вырвался и, быстро юркнув под кровать, уже оттуда промычал:
— Не покажу горло. Оно не болит.
— Петенька, вылезай, потом пирожные пойдем есть!
— Ну, что с ним будешь делать! - воскликнула мама, — боится он врачей. Не за ноги же его вытаскивать — большой ведь парень.
— Не переживай, — сказала тетя Лена. - Давай-ка чай пить. А ты, Петя, когда захочешь, тоже к нам приходи. Горло проверим, и корзиночку съешь.
Они ушли, а Петя остался сидеть под кроватью. Пока врач не уйдет домой, вылезать он не собирался. Ладно, если только горло посмотрит, а то потом может и уколы прописать! Ужас какой!
В засаде было скучно, темно и слегка пыльно, а еще очень хотелось пирожных. Петя совершил вылазку из укрытия — прихватил роботов, но играть под кроватью оказалось неудобно. Вдруг он расслышал рядом с собой тихое всхлипывание. Он повернул голову и замер: маленький-премаленький лохматый человечек горько плакал, прислонившись к ножке кровати. Он выглядел таким несчастным, и Пете стало его так жалко, что он даже удивиться забыл.
— Ты почему плачешь?
— Ша-а-апку потеря-а-ал...
— Не переживай. Хочешь, я тебе свою отдам? Она большая, из нее можно тебе штук пять сшить!
— Н-е-ет, — прохныкал человечек, — мне твоя не нужна, моя волшебная была. Я с ее помощью сны детям наколдовывал!
— Ого, такой у меня нет, — вздохнул Петя. — А ты кто такой?
— Барабашка... Точнее, Барабай Барабанович Третий, — уже важно представился гость, перестав плакать.
Петя только глаза вытаращил. Да уж, не таким он его себе представлял. Барабашке, думал Петя, положено быть древним, жутким, зубастым, а этот оказался маленький, хорошенький, с льняными волосами и голубыми глазками.
— Ты правда Барабашка? Я думал, ты старый и страшный. А ты… ну...
Человечек аж рассмеялся.
— Вообще-то нас, барабашек, много, старенькие тоже есть. Детей на земле вон сколько - работы всем хватает. Мой дедушка, Барабай Барабанович Первый, седой и с морщинами. Но совсем не страшный.
— Вот это да! А я тебя всю жизнь боюсь. Думал, ты пугать меня должен приходить.
— Глупости, мы приходим детям красивые сны показывать. Мне для того и шапка была дана: как взмахну ей над головой ребенка, так тому что-нибудь хорошее приснится… — голос Барабашки опасно задрожал.
— А как она выглядит? — быстро спросил Петя.
— Соломенная, как панамка. Мне ее дедушка подарил, когда на службу принял. Теперь не знаю, как ему на глаза показаться. Шапка - самое ценное, что у каждого Барабашки есть, а я ее сегодня взял и потерял. Замотался я: и ты болеешь, и девочка на пятом этаже.
— Лизка, — догадался Петя.
— Да, да, Елизавета. Вы то ляжете на кровать, то встанете, пойди пойми, хотите спать или нет. А больным детям особенно хорошие сны нужны. Вот и потерял я шапку между вашими квартирами.
— Можно выйти на лестницу поискать, — предложил мальчик.
— Да не по лестнице, я, братец, перемещаюсь, — объяснил Барабашка, — а по-волшебному: закрыл глаза, и нет меня. В комнате Елизаветы я уже все обыскал, и у тебя, Петр, тоже. Нет шапки моей.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут? - удивился Петя.
— Я все, друг мой, знаю. И что Петром тебя звать. И что к тебе врач пришла, а ты ей горло показывать боишься. Но это мне понятно, я тоже докторов больше всего на свете боюсь.
— А разве Барабашки болеют?
— Еще как болеют. Я в прошлом году так…
Но договорить Барабашка не успел. В комнату вошла тетя Лена и позвала:
— Петь, ну выбирайся. А то мне придется самой к тебе под кровать лезть, смешно же будет.
Этих слов Барабашка так испугался, что бросился к мальчику и обхватил его за шею. Все вокруг вдруг поплыло и завращалось. Голос врача становился все тише и тише, пока совсем не смолк. Когда Петя очнулся, то понял, что они вместе с Барабашкой лежат на какой-то летней полянке. «Странно, — подумал мальчик, — сейчас же зима, откуда трава?»
Тут Барабашка разжал ручки, зарыдал с новой силой и принялся кататься по земле, приговаривая: «А-а-а, вот я глупый балда, безмозглый балбес! Дурачина-простофиля, а-а, бестолочь бестолковая!» Петя окончательно запутался. Где он? Что происходит? Почему Барабашка опять плачет?
— Почему ты бестолочь? — спросил он, решив начать с малого.
Человечек хлюпнул носом, прервал поток слез и, икая, объяснил, что у настоящих Барабашек есть три правила. Первое — никогда не показываться детям. Второе — никогда не дотрагиваться до детей. И третье — никогда не расставаться с волшебной шапкой, которая дается одна на всю жизнь.
И вот сегодня внук Барабая Барабановича Первого, наследник престола, умудрился нарушить сразу все правила разом: потерял шапку, показался Пете и, самое ужасное, в страхе бросился ему на шею и так притащил его в сказочную страну.
— Меня нака-ажут! Я больше никогда не смогу показывать сны детям! — Барабашка задрожал всем телом. — Нет мне теперь дороги в замок к дедушке, и в мир людей — нет. Без шапки-то я ничего не умею. Как мы тут оказались - сам не знаю. Как тебя обратно вернуть — тоже. Бестолочь я бестолковая-а...
— Ты не знаешь, как меня вернуть обратно? - расстроился теперь и Петя. — Что же делать?
— Не знаю, не знаю, — причитал Барабашка. — Будем прятаться в лесу, в нем всего полно: и ягод, и грибов, и корешков всяких!
— Не хочу в вашем лесу жить. Хочу домой! Неужели ничего нельзя придумать?
— Можно было бы дедушку спросить, он у нас все знает. Только страшно к нему идти!
— Слушай, Барабашка, — поразмыслив, сказал мальчик, — я думаю, что тебе надо во всем сознаться самому. Все равно тебя искать будут, ты же наследник. Я когда люстру мячом разбил, мама сказала, что придет папа с работы и будет у нас мужской разговор. Мне так страшно было, что это за мужской разговор такой. Лучше бы уж мама сразу меня отругала. И вот я ждал, ждал, ждал. А папа не шел. Мне с каждой минутой страшней и страшней становилось. И когда в дверь позвонили, я уже так ждать устал, что пришел в коридор к папе и прямо на пороге ему выпалил, что мол, в футбол играл, люстру разбил. Папа помолчал немного. А потом и говорит: то, что люстру разбил, — плохо, а что признался - молодец, мужской поступок. Теперь главное - исправить то, что ты сломал. Плафон мы с ним склеили, трещины незаметно даже. С тех пор я, если что порчу, сам признаюсь. Ты же не специально шапку потерял. Пойдем к твоему дедушке!
— Боязно, — пролепетал Барабашка, — и стыдно.
— А если в лесу спрячешься и тебя найдут, еще стыднее будет!
Барабашка надолго замолчал, даже хлюпать перестал.
— Твоя правда, друг, — сказал он наконец. — Пойдем. Может, дедушка знает, как тебя домой вернуть.
По лесной тропинке ребята быстро вышли на широкую дорогу, которая вела к главному городу королевства — Барабайбургу. По пути Петя многое узнал от приятеля про сказочную страну. Жители ее, барабаи, были человечками добрыми и общительными. Каждому барабаю полагалось пять лет отслужить, показывая детям красивые сны. В свободное от службы время барабаи жили в точности как люди: поля возделывали, в лес за грибами-ягодами ходили, да и другой работы в королевстве было много. Лес в сказочной стране был необычный: в нем обитали Баба Яга, Кощей Бессмертный, а животные умели разговаривать. В самой глубине леса росли березы с волшебным соком. Этот сок пили барабаи, чтобы видеть в темноте, прилетев к детям, — ведь барабашкам нужно быть очень осторожными, чтобы не разбудить малышей. А то какую-нибудь машинку заводную заденешь, дите проснется, сон улетит, и вся работа насмарку.
— А как этот сок добывают? — спросил Петя,
— Только ночью и только наощупь. Если собирать его днем или выпить глоток добытого накануне сока,чтобы видеть лучше, — волшебство не сработает.
— А еще в чаще растет трын-трава, — продолжал рассказывать человечек. — Из нее волшебные шапки плетут, ее тоже только ночью можно собирать. И только самые смелые барабаи ходят за соком и травой, все их очень уважают.
Так, за разговором, они незаметно добрались до Барабайбурга. Миновали ворота, по узким мощеным улицам подошли к королевскому замку. Везде в городе были изображения берез: фонарные столбы были похожи на пятнистые тонкие стволы, березовые ветки и листья были нарисованы на ставнях домов и украшали витрины магазинов. Наверно, это потому, что эти деревья тут волшебные, решил Петя. Все барабаи с любопытством смотрели на него: не попадали еще к ним в город настоящие мальчики! У входа во дворец стояли два стражника в зеленых мундирах и полненький Барабай-Дворецкий.
— Уточните, пожалуйста, не занят ли Барабай Первый и может ли он сейчас принять своего внука, Барабая Третьего, — учтиво попросил Петин друг.
— Будьте любезны, Ваше Высочество, подождите здесь.
С этими словами Дворецкий удалился, но вскоре вернулся, чтобы проводить гостей в тронный зал.
Посреди огромного зала стоял высокий трон, расписанный узором из березовых листьев. А на нем сидел маленький худенький старичок с добрыми светло-голубыми глазами.
— Заходи, заходи, внучок, — приветствовал он. — О, да ты не один, а с другом?
Барабашка явно очень волновался, но все-таки рассказал дедушке историю, которая с ними приключилась.
— Плохо дело, — вздохнул Барарабай Первый, — знаю, я как помочь, но не совсем. Как вторую шапку тебе добыть, мне известно. Дело непростое, но ты справишься. А вот как Пете вернуться домой — не представляю даже, такое у нас в королевстве впервые.
— Расскажите, пожалуйста, как шапку вернуть, - Петя даже про себя забыл, ему очень хотелось помочь Барабашке.
— По закону нашего королевства, — сказал Барабай Первый, — тот, кто свою шапку потерял, должен сам ее сплести из трын-травы, собранной в полночный час.
— Здорово, — обрадовался за Барабашку Петя.
— Здорово-то здорово, — проворчал Барабашка, — но я темноты боюсь, в лесу ночью мне страшно будет.
— Не страшнее, чем днем, внучок, — успокоил его дедушка, — Ночью там все такое же. Главное — пока светло, дорогу запомнить хорошенько, чтобы не заблудиться. Кстати, зайдите к Яге. Она у нас самая мудрая и должна знать, как Петю домой отправить.
— Обязательно зайдем, — воспрял духом Барабашка, который чувствовал себя жутко виноватым перед Петей.
— Вы идите, подкрепитесь, а я велю старшему полицейскому к Бабе Яге вас проводить, он с ней дружит.
— Спасибо, дедушка, что помог нам, — сказал Барабашка. - А я думал, ты меня ругать будешь.
— Да за что тебя ругать? — удивился дедушка. — Худое с любым может случиться, но если ты сам все исправишь, то станешь смелее и умнее. Трудности ведь не только людей закаляют, но и барабаев тоже.
Мальчики распрощались с дедушкой и пошли обедать.
— А у вас тоже есть полиция? — поинтересовался Петя.
— Конечно, полицейские пропавшие вещи ищут, детишек-барабаек, если потерялись, другие полезные дела делают — все, как у вас.
— А они не страшные, ваши полицейские?
— Не-ет, какие ж они страшные! — удивился Барабашка. — Они всем помогают, за порядком следят. А разве ваши — нет?
— Не знаю. Но бабушка говорит, если я себя буду плохо вести, то меня полицейский заберет.
Тут Барабашка начал громко смеяться, Петя даже немножко обидно стало.
— Ну, ты, Петя, даешь. Ясное дело, шутит она так. Полиция наоборот детей помогает родителям возвращать. Просто ты, наверное, бабушку не слушаешься, и она, бедная, не знает, как с твоим поведением по-другому справиться. Взрослые, когда не умеют с детьми обращаться, придумывают страшные истории. Я одну девочку знал, ее Бабой Ягой напугали. Маленькая Бабушки Яги нашей так боялась, что заснуть иногда не могла. А ведь старушка в ваш мир даже попасть не может, это во-первых. Во-вторых, добрая она, добрей бабушки я не знаю.
— Жалко девчонку, — посочувствовал Петя,
— Не переживай за нее. Я ей помог — начал в снах показывать все про нашу Бабушку Ягу: как она пирожки печет, как животных лечит, как песни поет. Девочка даже не сразу поняла, кто ей снится, а когда поняла — враз перестала бояться. И потом в книжке своей с картинками, где Бабушка Яга страшной была нарисована, добрую улыбку ей пририсовала и косынку ромашками раскрасила. Так и справилась со страхом.
— Вот это да! Я Бабу Ягу себе тоже противной представлял, — признался Петя.
— А ты не представляй, — ответил Барабашка. — Вот я вас познакомлю, сразу поймешь, что она лучшая бабушка на свете.
В королевской столовой круглолицая веселая кухарка накормила их борщом и котлетами с пюре. Еда была очень вкусной, наверно, это потому что она волшебная, подумал Петя.
— Ешьте-ешьте, мои хорошие, — приговаривала добрая женщина, — готовить я люблю. Когда я свои пять лет служила, только торты и пирожные в снах показывала, а еще сады из леденцов и розы из зефира. Детишкам очень нравилось, они даже во сне жевали.
Ребят она тоже угостила зефирными розами. Тут в столовую заглянул подтянутый барабай в сером мундире.
— Та-ак, — протянул он, — без меня мои любимые зефирные розочки едите. Ну-ка, налейте и мне чайку, я тоже полакомлюсь.
— Это наш Главный Полицейский, а это Петя, — познакомил Барабашка уплетающих за обе щеки мальчика и полицейского.
— Знаю, знаю, — Полицейский закивал, — мне дедушка все твои приключения рассказал. Непростая вышла история. Но ничего, сумел запутать веревочку, сумеешь и распутать.
После чая друзья вышли на двор и уселись в повозку. Полицейский, их провожатый, попросил ребят спрятаться под одеяло, пока по городу будут следовать.
— Появление Пети много шума в городе наделало, все только об этом и говорят. Нам в королевстве лишние волнения ни к чему.
Сидеть под одеялом было темно, но не скучно: по тому, как именно повозку трясло, Барабашка догадывался, где они едут, и рассказывал Пете. Настоящая экскурсия!
— Вот мы выехали из дворца - скрипнули ворота, значит, открылись. Вот качаемся сильно, аж подбрасывает: движемся по центральной улице, она самыми большими камнями вымощена. А теперь слышишь, как шумят: это мы к рынку подъехали. Чего у нас там только ни продается…
За городом Полицейский разрешил мальчикам вылезти из укрытия. Повозка долго шла среди полей, а потом нырнула в лес. Ехать было все труднее и труднее, ветки задевали крышу, под колесами бугрились толстенные корни, и вот наконец лошади встали: дорогу перегораживало толстенное упавшее дерево. Полицейский спрыгнул на тропу, привязал лошадей к крепкому дубку.
Компания зашагала по едва видимой лесной тропинке среди зарослей малины.
Домик старушки оказался обычной лесной избушкой, только суматоха стояла вокруг необыкновенная. Баба Яга и огромная хрюшка гонялись по двору за маленькими поросятами, пытаясь их поймать.
— Гражданка Яга, я к тебе гостей привел, — сказал Полицейский. Но куда там: старушка его даже не услышала, а продолжала ловить поросят. Свинья остановилась отдышаться.
— Вот, привела их лечиться, — объяснила она, — желудей прошлогодних наелись, животы болят. Теперь не дают себя осмотреть. Уговаривали мы их, призы за смелость обещали, а они — врассыпную. Не догнать сорванцов.
Мама-Свинья была очень расстроена. Тут и Баба Яга села, запыхавшись, рядом.
— Яга, — еще раз обратился полицейский, — Нашему принцу и его другу тоже помощь нужна.
— Подождите, касатики, подождите, — ответила бабулька, — все по очереди. Сначала поросят полечу, потом вас выслушаю. Вы — молоденькие, помогли бы мне, старой, это хулиганье изловить.
Полицейский с ребятами тоже попытались поймать непослушных малышей. Однако дело это было невозможное: уж очень юркие оказались поросята, попробуй догони, а тем более ухвати! Петя было зацепил одного поросенка за хвостик, но хвостик был такой маленький, что выскользнул в два счета.
В конце концов малыши забрались под избушку и ни за что не хотели оттуда вылезать.
— Вылезайте, милые, я вас осмотрю и вкусным кленовым сиропом напою. Чтобы животики ваши не болели, — уговаривала Баба Яга.
— Не-а, — отвечали из своего укрытия поросята, — не выйдем, вдруг вы нам укол поставите или горчичник. Не хотим.
— Вылезайте, дорогие, — продолжала Баба Яга, — я только животики пощупаю, не переживайте!
— Ни за что, — отвечали поросята, — будем тут сидеть.
Мама-Свинка только вздыхала. А Петя сердился: во-первых, они теряли драгоценное время до темноты, во-вторых, он узнавал себя, ведь и он сегодня не хотел вылезать из-под кровати на осмотр к тете Лене. Ему было стыдно. Барабашка мог подумать, что Петя такой же трус, как эти поросята...
Тут одному из малышей стало совсем нехорошо. Он застонал и начал жалобно плакать. Остальные испугались и вынесли его из укрытия. Стонавший поросенок был белый, как снег, и лежал на боку, прикрыв глазки. Вид у него был очень несчастный.
Баба Яга осмотрела его и сказала:
— Ну, дружок, все-таки тебе придется укол сделать, зато сразу легче станет.
— Ла-адно, — прохныкал поросенок. — У-у-очень мне плохо.
Его братишки и сестренки не разбегались, а смотрели, как старушка лечит братца. После укола поросенок заметно порозовел. Делать нечего, остальные послушно выстроились в очередь на осмотр к знахарке. Она их всех ощупала, прослушала, кому микстуру дала, кому таблетку. Все поросята охотно пили лекарства, ведь рядом на травке сидел их братишка и причитал:
— Ох, как плохо мне было, теперь всегда сразу лечиться буду, ох, как плохо мне было.
Наконец Баба Яга отпустила маму-свинку с поросятами домой. Велела детям соблюдать постельный режим и еще раз на ночь выпить микстуру. Потом обратилась к полицейскому:
— Ну что, друг мой, рассказывай, с чем пришли.
Выслушав историю о том, что случилось с ребятами, она задумчиво нахмурила седые кустистые брови и покрутила концы платка.
— Кажется, было уже такое в нашем королевстве. Я старая слишком, плохо все помню, надо в летописи посмотреть.
Баба Яга притащила из избушки большую потертую книгу и начала ее перелистывать.
— Твоя, Барабашка, прапрапрабабушка как-то раз привела с собой в королевство девочку Катю, — проговорила она негромко, точно сказку рассказывала. — Чтобы девчонке вернуться, пришлось им в лес волшебный идти. Шапку из трын-травы связали, Катя ее на рассвете надела, три раза вокруг себя повернулась и исчезла. Потом твоя родственница ее проведывала. Выросла, говорила, та девочка умной и смелой.
— Если обычная девчонка смогла, мы точно справимся. — сказал Петя. —Тем более нам теперь обоим шапки нужны!
— Чаща у нас рядом. Чтобы не заблудиться, вот вам клубочек: раскручивайте, пока идете, а потом по ниточке вернетесь. Я спать не стану, буду вас ждать и лучинку жечь. Уж две-то шапки до рассвета свяжем.
— Спасибо, бабушка, — почти хором ответили друзья.
— Не за что, не за что. А ты, Полицейский, оставайся, ребята сами должны трын-траву насобирать. Мы с тобой пока чайку попьем, про жизнь поговорим.
Вздохнув, путешественники, разматывая по дороге клубок, двинулись в чащу. Идти было не очень далеко. Вскоре по пути начали попадаться березы — вроде бы обычные, только высоченные. Их белые стволы переливались под закатными лучами.
— Нужно, пока светло, запомнить, где самые крупные березы растут и самая сочная трава, — серьезно сказал Барабашка, — чтобы в темноте с работой успеть справиться. Ведь ночью все такое же, только не видно ничего.
— Хорошо, — согласился Петя, — давай все осмотрим, а потом с закрытыми глазами наощупь попробуем найти.
Ребята начали трогать березы, траву, считать шаги, держась за руки, разматывая и сматывая клубок. Вскоре они ориентировались в лесу с закрытыми глазами, как у себя дома. Дожидаться темноты сели на полянке. Солнце постепенно садилось. Кроны волшебных деревьев мягко шелестели над головами, трын-трава была теплой и шелковистой. Роща словно поддерживала ребят. Наконец совсем стемнело. Раньше Петя боялся темноты, но теперь ему было совсем не страшно. Во-первых, он был не один, во-вторых, знал это место уже очень хорошо. Ведь в темноте себя чувствуешь также как и днем, только как будто закрыл глаза. «Надо у себя дома так потренироваться», — решил мальчик.
Что ж, пора за дело.
Друзья быстро справились с задачей: набрали волшебного сока, нарвали трын-травы, а потом, сматывая нитку в клубок, отправились в обратный путь.
Баба Яга встретила ребят радушно. Сначала напоила чаем, а потом усадила за работу, рассказав, как шапки плести. Когда все было готово, компания вышла на крыльцо — ждать рассвет.
— Ну прощай, Петя, — сказала бабушка. — Ты - молодец: столько приключений, а совсем не испугался.
— До свидания, Баба Яга, — ответил мальчик. — Я всего раньше боялся, даже тебя и Барабашку. Понял я, что эти страхи сам себе придумывал. И ты добрая, и в темноте все такое же, как при свете, а Барабашка мне вообще лучшим другом стал.
— Спасибо, Петя, — растрогался Барабашка. — Ты не сердись на меня, что тебя в такое приключение втянул. Я теперь в твою комнату прилетать со снами про нас буду. Только на глаза показаться больше не смогу. Правила есть правила, я и так их нарушил — первый раз после прапрапрабабушки...
Небо над лесом начало розоветь. Петя со всеми еще раз попрощался, обнял Барабашку, покрутился вокруг себя три раза и…очутился под своей кроватью, даже головой об нее немного стукнулся, а вот шапка по дороге исчезла. Тут он услышал голоса мамы и тети Лены:
— Вылезай, Петя, заснул ты там, что ли? — слегка волнуясь, говорила мама. — Проголодался уже, наверно!
— Петенька, — вторила ей тетя Лена, — мне домой пора.
Мальчик без промедления вылез и дал себя осмотреть. Он помнил, как поросенку стало плохо, когда тот отказывался лечиться, и не хотел вести себя как глупый поросенок. Тетя Лена горло у него посмотрела, послушала, еще раз температуру измерила и выписала пациенту микстуру и таблетки. Не очень вкусные, конечно, но если хочешь быть здоровым — можно и потерпеть.
Барабашку Петя, к сожалению, больше не видел, а вот сны ему с тех пор только хорошие снились. Поэтому мальчик понимал, что Барабашка его не забыл и в гости прилетает. А еще мальчик новую игру придумал — ходить по комнате с завязанными глазами и различать предметы на ощупь. И так она ему понравилась, что он даже друзей научил. Очень веселая игра, только вазы нужно убирать, чтобы не разбить.
Всяких глупых выдумок Петя теперь не боялся и рос настоящим смельчаком.
Хочу вам рассказать волшебную историю про Вику и её сбывшейся мечте.
Когда Вике было 7 лет, она очень мечтала о щенке. Каждое утро она просыпалась и представляла, что в её комнате на мягкой уютной подушечке лежит крохотный, ласковый щенок. Родители были против появления в семье питомца, а ей очень этого хотелось.
Вот наступил Новый год и Вике преподнесли много подарков, но самая главная её мечта так не сбылась.
У знакомых родителей Вики была собака (королевский пудель) Рина. После празднования Нового Года Вика с родителями пришла в гости к этим людям. Там так было здорово! Но вдруг собаке Рине стало плохо. Вика очень испугалась. Папа сказал: «Не переживай, просто у Рины скоро появятся щенята».
Прошли Новогодние праздники и наступило Рождество, а Вика всегда знала что это волшебный день. Про Рождество много написано историй, событий, которые происходили с детьми и взрослыми. Ведь это такой чудесный день: люди радуются друг другу, желают счастья и здоровья.
В это рождественское утро Вику ждало и в самом деле чудо. Она спала в своей уютной светлой, как у всех девочек, красивой комнате, но что – то было не обычно. Кто-то мягкой лапой теребил ей нос. Открыв глаза, Вика радостно закричала: «Мама, папа, посмотрите! Какое чудо у меня!». Конечно, родители догадались, что её так обрадовало. Ведь они подарили на Рождество того самого щенка, который родился у Рины. Это был маленький клубочек, рыженький, кудрявый, с мягкими лапками.
«Как здорово! У меня теперь, есть мой настоящий друг! Мама посмотри, какой он хорошенький и беззащитный! Я всегда буду за ним ухаживать!» - всё лепетала от счастья Вика.
Как ты его назовешь? – спросил папа.
Мося – ответила Вика.
Они очень подружились. Щенок с каждым днём становился всё взрослее и умнее. Вика играла с Мосей до самого лета.
Как-то летним вечером вся семья отправилась на дачу. Было очень жарко, все старались найти себе местечко в уютном прохладном уголке.
Вика решила пойти и прогуляться. Недалеко от дачного участка бил источник, из которого девочка решила набрать воды. Но земля вокруг него оказалась илистой, и Вика стала проваливаться в ил. Девочка очень испугалась: совсем одна, не может вытащить ногу, все глубже и глубже ее затягивало. Вика стала плакать от отчаяния. Вдруг услышала лай Моси и со всех сил закричала: «Мося! Мося! Ко мне!». Собака услышала голос хозяйки и бросилась ее искать: она бежала то вправо, то влево и, наконец, нашла девочку!
Мося начала громко лаять и облизывать Вику. Но взрослые так и не услышали лая.
Тогда Мося помчалась домой, подскочила к отцу девочки и начала трепать его за штанину, злиться и громко лаять.
Что? Что такое? Мося, куда ты меня тянешь? – спросил он.
Но она не успокаивалась, а ещё громче лаяла, подскочит к калитке - видит, что никто не идёт - обратно к ним, прыгает.
Тут мама догадалась, что Мося приглашает пойти за ней. Родители побежали за собакой среди высокой травы, увидели как Вика плачет и пытается выбраться из этой тягучей грязи.
Увидев их Вика очень обрадовалась, папа, конечно же, помог выбраться своей дочке.
И уже вечером, собравшись за ужином, мама с папой и Вика благодарили Мосю за чудесное спасение.
Вот видишь, Сергей – сказала мама отцу, - мы с тобой раньше были против питомца в доме. Если бы ни Мося, мы бы долго искали свою дочь.
– Да, ты права – сказал отец. - Как хорошо, что Рождество дарит чудо.
Ведь в Рождество мы с тобой решили, сделать сюрприз нашей дочери. Любимец Вики и нас осчастливил: спас нашу любимою и дорогую дочь.
Шли дни, а за ними недели. Жили они счастливо и дружно.
Сюжет телесериала основан на обыденной жизни школьников, которые ежедневно сталкиваются со стороной волшебства и магии. Мне тоже в детстве хотелось получить какие-то магические силы или волшебную палочку, или цветик-семицветик. По-детски завидую главной героине Эмме, которая обладает магической силой и учится ею управлять. Она влюблена в популярного и очень красивого парня Дэниэла, который только что разошелся с не менее популярной девочкой Мэдди. Мэдди окружена глупышками-подружками и на их фоне она выглядит невероятно красивой и умной. Эмма – новенькая, она только что переехала и заводит новых друзей. Если кто-то когда был новеньким, то он поймет, как это сложно и удивительно интересно. Ты как белый лист бумаги, на котором можно написать все что угодно.
Сериал «Путь каждой ведьмы» обладает атмосферой детства, беззаботности и волшебства. Сложно ставить этому сериалу какую-то оценку, он наивный, добрый, волшебный. При просмотре я погрузилась в школьные годы, забыв о своих «важных» делах. Среди экранных персонажей легко отыскать похожее поведение, которое было свойственно и мне, и моим друзьям, и моим знакомым. Сериал не перегружен взрослыми проблемами, что позволяет наслаждаться забавной игрой молодых актеров.
Хворост Дмитрий Александрович
Волшебные истории. Трилогия
Странник
Хворост Дмитрий Александрович
Волшебные истории. Трилогия
Странник
Пролог
Что может быть интереснее и желаннее для маленького ребёнка, чем нарушить запреты родителей и пойти куда-нибудь, куда тебе категорически запрещают? Правильно, ничего! Это как показать красную тряпку быку или поджечь пчелиный улей. Вот и я ничем не отличался от всех обычных мальчишек в семь-восемь лет.
Наша семья жила в этом городе уже давно – тут было относительно чисто и безопасно, он располагался на пересечении крупных торговых путей, что давало немалый приток денег. Торговцы средней руки, вот кто были мои родители. Перекупали и продавали, выручая выгоду на разнице, сдавали склады для проходящих мимо купцов, держали пару гостиниц. Ну а я играл, где хотел, и делал, что хотел, благо, возможность была. Не могу сказать, что был таким уж испорченным и непослушным, но дети есть дети.
И, как у многих других подростков Сейтира, у меня тоже была заветная мечта, а по совместительству, любимое развлечение: заняться исследованием проходов, что пронизывали землю под нашим городом. Это была его главная достопримечательность. Древние катакомбы, на которых были построены новые дома. По большей части их использовали как канализацию и свалку для мусора, но сеть туннелей расползалась гораздо дальше, и градоправителю было невдомёк заниматься их уничтожением или приспособлением под хозяйственные нужды. Его дальний предшественник, от греха подальше, завалил все более-менее крупные входы в "ненужные" части системы.
Вот мы с друзьями и предпринимали ежедневные вылазки, с целью найти хоть один проход туда и хоть чуть-чуть приподнять манящую завесу таинства и приключений.
И, конечно же, в конце концов, мы отыскали щель, как раз такого размера, чтобы мог пролезть ребёнок. Она находилась далеко за городской стеной, на опушке густого леса, простиравшегося десяток лиг на запад и сотни на север, вплоть до Хрустальных Пиков, и носящего зловещее название "Мёртвый". Нас было трое: я, Марко – младший сын мясника с нашей улицы, и Кэрол – сирота из приюта. Обычно наша компания насчитывала гораздо больше человек, но в тот день многие не пришли из-за приезда рыцарей Доториса, бога порядка. Люди со всего города собирались, чтобы поприветствовать этих бравых вояк, а нам это играло на руку – никто не приметит наше отсутствие.
Итак, мы с предвкушением стояли у границы неведомого.
Света от чадящих, самодельных факелов было мало – локтей восемь, не больше. Несмотря на летний зной сверху, тут было свежо, можно сказать даже прохладно. Ход вёл в сторону города с ощутимым уклоном, периодически перемежаясь с лестницами на несколько крутых ступеней и желобами для воды. С потолка то и дело срывались крупные капли, прерывая тишину перезвоном, от которого, из-за гулкого эха, мурашки бежали по коже. Кое-где кладка или опоры не выдержали напора сырости и времени, развалившись и засыпав туннель горками жирной глины.
Как ты думаешь, что мы тут найдём? – не выдержал и спросил более трусливый Марко, которому неуютно было идти в тишине, но он стеснялся признаться об этом вслух.
Говорят, в центре катакомб спрятан огромный клад! Каменья, золото, даже магические артефакты! – с горящими от азарта глазами ответил ему Кэрол, с малого возраста мечтавший о богатствах. – И всё это будет наше, если на то будет воля Каэлерис.
Вздор и сплетни, – фыркнул я, не оборачиваясь и внимательно смотря под ноги. Тут было целое раздолье выбоин, камней и каких-то растений, похожих на мох или лишай. Поскользнуться или запнуться обо всё это было плёвым делом. – Если бы тут и было сокровище, то его давно вытащили. Конклав магов или церковь, кто-нибудь из них. Ну, или, в крайнем случае, первый попавшийся храбрец, нашедший подобную трещину.
Эрик, если тебе не нужен клад, тогда почему ты здесь? – удивился Кэрол.
Сам не знаю. Любопытно ведь! Кроме сокровищ в мире существует ещё множество захватывающих вещей, – глубокомысленно ответил я, пробираясь сквозь очередной завал.
Вскоре архитектура переменилась. Нескончаемый однообразный коридор уступил место череде квадратных комнат с высокими сводчатыми потолками и двумя-тремя выходами из них. Мы старались идти только прямо, чтобы не заблудиться в этом хитросплетённом лабиринте, но иногда выбора просто не было. Когда приходилось сворачивать, я делал углём небольшие пометки на стенах. А ещё появился тревожащий всех кисловато-мускусный запах, которому было не место здесь. И, что странно, не видно было ни единой крысы, хотя на верхних ярусах они стелились живым ковром.
Наконец, после всеединые знают какого поворота, наша троица вышла в огромную естественную каверну. Создатели этих катакомб её кое-как обработали – пол был ровный и на нём мелкой плиткой выложили цветную мозаику. Но тусклого света факелов не хватало, чтобы выхватить у темноты всё помещение, поэтому, то, что там было изображено, оставалось загадкой. Стены, уходящие во мрак, оказались из неотёсанного камня, а с потолка в сотнях мест капала вода. Редкие колонны из светло-серого мрамора чередовались со сталагнатами, появившимися естественным путём.
Только я хотел предложить повернуть назад, так как тут слишком легко можно сбиться с дороги, как по пещере эхом прокатились всхлипывания плачущего ребёнка. Мне почему-то сразу захотелось найти потерявшегося в кромешной тьме бедолагу. А вот мои спутники имели на этот счёт совершенно противоположное мнение – у Кэрола тряслись коленки, а Марк стал белее мела. Секунду ничего не происходило, а затем своды огласил громкий плач.
ПРИЗРАКИ! – истошно завизжали оба и, не разбирая дороги, с воплями бросились туда, откуда мы пришли, призывая богов к себе на помощь.
Но я остался стоять на месте. В этих звуках не было ни капельки враждебности. Мне всё ещё настойчиво казалось, что, чем бы ни было существо, рыдающее вдалеке, оно не представляло никакой опасности. Крики моих друзей затихли вдалеке, а я всё стоял и вслушивался в наступившую тишину. Ни плача, ни всхлипов, лишь перезвон капель, длящийся уже не одну Эпоху. Песчинки в невидимой клепсидре времени падали одна за другой, а меня охватил какой-то столбняк. Казалось, что мне ни в коем случае нельзя двигаться, иначе упущу чрезвычайно важное в своей жизни событие.
Глупость какая… – подбадривая себя, буркнул я, собираясь плюнуть на всякие странности и пойти догонять друзей, как вдруг, вдалеке, за едва видимой колонной, в свете факела что-то сверкнуло. Нечто живое высунулось из-за неё и, прежде чем мне удалось это разглядеть, шмыгнуло обратно. – Кто здесь!?
Крикнул и сразу же пожалел, так что бы тут не находилось, оно явно не человек. Людская нога не ступала по этому полу уже больше нескольких сотен лет. Моё воображение, вместе с подстёгнутым ужасом разумом, начали рисовать перед глазами образы различных монстров, один ужаснее другого. Однако…
Яааа… – донесся запоздалый ответ из-за ближайшей колонны по правую руку от меня. Существо каким-то макаром преодолело всё это расстояние, оставаясь незамеченным. Голос у неожиданного гостя был похож на человеческий, но он сильно растягивал звуки, будто не успевая закончить их в нужный момент. И, быть может, мне показалось, но говорила девочка.
Не знаю, – совсем растерянно ответила колонна, вновь начав грустно всхлипывать.
Выйди, покажись! – набравшись смелости, попросил я. Кем это существо ни было, оно явно было напугано и потрясено чуть ли не больше меня. – Не бойся, я тебя не обижу.
